Когда-то ведь, ты влюбишься в другую?
Чужая тебя будет опьянять.
Ты не забудешь ту, ее, живую,
но и меня не будешь вспоминать.
Конечно, она будет тебе ближе.
Но только к телу, вовсе ни к душе.
Как думаешь, она поможет выжить
и не коснется ложь твоих ушей?
А я, подобно псу из сопли-фильма,
умру на недождавшемся перроне.
О да, в моем душе по горло пыльно,
а для тебя девица громко стонет.
Ее худые руки пахнут мятой,
они блуждают медленно по телу.
И на спине прощупав пару вмятин,
ты вспомнишь, как я разом опустела.
А мы хотели ездить на метро,
целуя каждый миллиметр кожи.
Закутываться лишь в одно пальто,
и благодарным быть за то, что дожил.
Считать губами на руках тату,
смеяться много. Плакать очень редко.
Из всех циничных, ледяных натур,
мою ты выбрал. А стрелял ты метко.
Мы не успели говорить ночами,
при всех кричать, а дома рвать одежду.
В вопросах о тебе пожму плечами.
Ты был не в строчках, ты жил где-то между.
Я так хочу кусать твои лишь губы,
кружить на крышах вальс, смотреть на птиц.
Чтоб ты впечатал в стену очень грубо,
любил всю ночь. Без лишних серых лиц.
А я готова к вечным недосыпам,
мне главное, с тобой быть рядом в ночь.
И если погулять, то только с сыном.
И чтоб другой была лишь наша дочь.