из поэмы
БЛЮЗ ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ
Плывет в тоске необъяснимой...
Иосиф Бродский
В последний день ; под Новый год,
Когда всё так невыразимо,
Большие окна магазина
Плывут в толпе, как пароход…
А ты – безденежный поэт.
И в этом некому признаться.
Невыносимо озираться
И выходить на яркий свет.
В кармане черная дыра.
Витрина, словно заграница.
И в слабости душа стремится
Туда, где красная икра,
Балык севрюжий и коньяк,
Швейцарский сыр и буженина,
В бутылях узкобедрых вина –
Какой их выдумал маньяк?
И лихорадочность кассирш
Среди предпраздничной толкучки –
«Ведь Новый год, как день получки…» –
Ты независимо остришь.
И где здесь очередь твоя –
Где гениям дают зарплату?
Или фанерную лопату –
Сугроб отбросить от жилья…
Но лучше на себя взгляни,
В зеркальной выгнувшись витрине,
Где вкривь по уличной стремнине
Струятся беглые огни…
Там на балконе голышом
Темнеет елка сиротливо.
С огнем бенгальским торопливо
Малыш бежит за малышом.
Спешит она... на ней жакет,
Безумьем сотканный и молью.
И снег уже посыпан солью,
А у тебя в руках букет…
Прозрачным вздохом целлофан
Объял приморские мимозы,
На языке чистейшей прозы
Ты руку ей поцеловал.
Она губами донесла
Нагую дольку апельсина
К губам твоим… необъяснимо
Поцеловала и ушла.
И вновь по Киеву бродить,
В чужие вкрадываясь окна…
В такси впорхнула незнакомка,
С которой не заговорить.
И дернется вослед душа,
Как у обманутого вора.
В багряных брызгах светофора
Душа очнется… не дыша,
В подъезде гулком… со щенком,
Которого никто не ищет.
Он в ноги тычется и свищет,
И двери лижет языком.
Тоской пронизаны одной –
Одной иглой предновогодней,
Ты с ним продрогнешь в преисподней,
Где ни одной души родной…
Но запахом стряпни дразня,
Дверь распахнется в час последний,
И ты очутишься в передней,
Где шубы, шутки и друзья…
Где возгласы наперебой,
Где поцелуи слаще славы,
Где радостно звенят бокалы
Под елкой с челкой золотой…
И голос судорогой свело
От милых праздничных пророчеств.
В ночь новогодних одиночеств
Так страшно, люди, и светло.
декабрь1967 Киев,
2002 Кемерово