твоя любовь живёт этажом выше подвала (почти где крысы),
в полвторого сегодня, как и век, спать нет смысла,
твоя любовь читает вслух бродского, изрядно напившись,
и танцует под музыку, которой нет.
живи, дорогой, без бед, живи без бед,
живи без меня - и будет счастье тебе, аминь,
заведи себе новых богинь,
рот разинь,
глядя на ноги, что выше, чем её дом,
кланяйся им.
и не думай, что будет потом,
н и к о г д а не думай, что будет потом,
не делай как я, не убий
своё время, чужую надежду и мух,
живи как райский пастух -
наблюдай облака,
от которых ни шерсти, ни молока,
зато жить как-то легче,
учись умирать каждый день,
отпускай свой бренный мясной мешок
с цепей бестолковой души,
пусть гуляет себе по лесам.
а сам,
то бишь,
бестолковая душа,
являйся в сны,
в мои сны,
улыбайся, обнажая бледность стёртой до дыр десны
и рассказывай что-нибудь вслух,
что ты пастух
и стадо твоё по небу розово-белым и золотом,
что шея моя пахнет воротом
чьей-то чужой рубашки, и гореть мне за это в аду,
что ты с собой не в ладу и со мной не в ладу,
что не любишь ни анну, ни инну, ни владу,
а меня одну,
и гореть мне за это в аду,
гореть мне в аду,
гореть всем в аду,
гореть за это аду,
и нет ни теней, ни прохлады,
а только пламя цвета помады
той же анны или инны или как их там,
в общем,
дешёвого мерзкого цвета.
я буду раздета,
лохмата,
зла,
весела,
не поверю,
коньяком накормлю,
коньяком отогрею,
отправлю спать к той же владе,
инне,
анне
(чтобы утро ещё поганей),
запру двери,
окна,
уши
(чтобы сквозь не продуло душу)
и проснусь
без тебя,
благодать, вашу мать!
с тобой хорошо умирать,
без тебя,
наверное,
тоже,
не хочу пока знать,
не хочу это знать,
не хочу умирать
без долгов и морщинок на коже.
живи и ты,
празднуй пасху,
расти детей,
на жене потей,
живи, как и прежде, рядом.
можешь даже случайно встретиться в магазине,
закупаясь ядом,
и обойти,
но не звони мне.
прошу, никогда не звони мне.