Отрывок из повести "Завтра, к счастью, на работу"
1 января 2013 года. Вторник.
Новый год встретил дома. За окнами снегопад и небольшой мороз. После полуночи грохот дальних салютов и взрывы петард усилился. В Москве теперь салютуют по любому малейшему календарному поводу. Я так привык к пальбе, что, когда слышу её, мне становится уютно, как обычно бывает 9 мая.
Застолье окончилось далеко за полночь. Убравшись на кухне, я ушел к себе в кабинет допивать праздник, который с недавних пор стал для меня невыносим. Залез в свою электронную почту. В списке сообщений среди вороха рекламы и спама висела поздравительная записка от Арины Г., отправленная ею сегодня в половине второго ночи. Видимо, Арине сегодня не спится, как и мне. В конце августа прошлого года мы нелепо поссорились с ней из-за моей привычки удалять все свои отклики и рецензии с сайта. Три месяца молчали друг на друга, а в декабре я дважды отправил ей свои поздравления с днём рождения (2 декабря) и с выходом из печати её первой книги стихотворений. К тому времени у меня самого уже тоже появилась большая подборка моих стихов в альманахе. Незадолго до новогодних праздников мы списались с Ариной, и я получил от неё прощение. Мы предположили друг друга к скорой встрече, дабы нам познакомиться ближе и обменяться нашими книжками.
Сегодняшнее поздравление от Арины мне очень дорого уже одним лишь тем, что оно, за исключением дежурных смс от друзей по работе, было единственным. Все остальные мои адресаты, включая Ольгу, были заняты преимущественно сами собой, а иные прочие – замолчали давно и, кажется, навсегда.
Под грохот пиротехники слушал концерты для флейты Антонио Вивальди, закусывая «пиво с огромным прицепом» бутербродами с красной, солёной до горечи икрой.
Заснул поздно утром – около восьми часов.
2 января 2013 года. Среда.
Спал тяжело, тревожно. Снились повторяющиеся древние сны о песчаной осыпающейся дороге на черное иссохшее озеро. Сколько бы раз я не видел этот сон, а вижу я его часто, я всегда приходил к этому озеру в полдень. В ярких лучах летнего солнца вода и лес на противоположном берегу по левую руку были спокойными, чёрными. Вскоре озеро, песчаные отмели и лес исчезали, и я оказывался в лавке букиниста, где перелистывал книги, названий и авторов которых, как, впрочем, и самих книг никогда не существовало. Сколько раз я пытался запомнить хотя бы одно имя, но никогда ничего из этого у меня не получалось. А, ведь, я не только держал эти таинственные книги в руках, ощущая их тяжесть и особенности переплётов, но и даже открывал некоторые из них и прочитывал несколько абзацев текста. Но, просыпаясь, я всякий раз, помня сюжет сна до запятой, оставался бессильным воспроизвести хотя бы одну строчку или название.
Проснулся поздно, в третьем часу дня. В остатках сна мерещились воробьи с полуживыми малиновками и дроздами в когтях, тяжело летевшие над узкой тропинкой. Тропинка круто заворачивала на высоченную гору и растворялась на вершине горизонта. По тропинке медленно вверх двигалась вереница из тысяч животных. Они шли друг за другом, поднимая в воздух клубы пыли. И ещё был человек. Лица его я не рассмотрел, но безотчетная уверенность в том, что это была женщина, меня не покинула до самого момента моего окончательного пробуждения.
В кабинете у дивана в головах стоял мой отец с банкой пива и звал меня обедать.
За окном шел густой нежнейший снег.
3 января 2013 года. Четверг.
Снег всё идёт и идёт, а я всё сплю и сплю. Никак не могу выспаться. Надо бы разобрать свою библиотеку, привести её в порядок и найти необходимые мне книжки, которые ищу с лета. Какая-то апатия гложет меня изнутри. Знаю, что пора брать себя в руки и заняться полезным делом. До 9 января, когда окончатся новогодние взрослые каникулы, времени для таких занятий ещё предостаточно. А, может, всё же сходить к С., трахнуть её, а она меня, и тогда прервётся на время моя сонная медвежья зимовка? Тем более, что С. давно уже пишет, что соскучилась и зовёт к себе в гости.
В перерывах спячки смотрел уютный сериал «Участок». Мама, сжалившись надо мной, нажарила картошки, и мне стало ещё уютнее.
4 января 2013 года. Пятница.
Встал далеко за полдень. Приведя себя в порядок, оделся и пошёл в магазин за табаком (мой прошлогодний запас был почти на исходе). На улице пасмурно, тепло и безлюдно. Прокуренные лёгкие с трудом привыкали к влажному воздуху затянувшейся оттепели. Кашель скрутил меня уже на полдороге. Магазин был пуст. С полок смели всё, что на них лежало хорошо или плохо. На винно-водочном прилавке для виду выставили пешечный сиротский ряд из бутылок «Слободской» водки, и никто из редких покупателей этого отдела не решился сделать ход с Е2 на Е4. Не решился и я, хотя покупка водки и входила в мои планы. Я вернулся ни с чем к пустой кассе и заказал себе два блока «Мальборо».
Выйдя на воздух, закурил. Мимо крыльца по серым талым заводям луж проплывали грязные, груженые под завязку, медленные автомобили. Вода нехотя расступалась, и покрышки тяжело плюхались в разъезженные плошки рытвин.
Раскуривая вторую сигарету, решил прогуляться немного по грязному безволью Кунцевской зимы. Дойдя до М-ой улицы, не нашел знакомой избушки ларька, о которой однажды написал целое стихотворение «Ненастье». Свернул на Б-о к её близнецу и с ужасом увидел вместо неё покрытый снегом бугорок и торчащие из него, как из могилы, остатки арматуры разбитого фундамента. Однажды, в конце девяностых, было время, когда я каждую ночь ходил сюда, как на работу. Рядом со мной шёл довольный пес Арни, грыз поводок и подталкивал своим боком меня в ногу. В моих руках позвякивали кастрюлька с жареной картошкой, небольшой термос и ложка с вилкой. В избушке той… Трудно даже сейчас вспоминать и писать об этом. А в избушке той работала Ленка. Та самая Ленка, что я зову теперь своей вдовой. Счастье бывает разным. Тогда я был очень счастлив, спеша к ней почти каждую ночь вместе с Арни и приготовленным мною слишком поздним ужином.
Уже прошло семь лет, как Ленка почти исчезла для меня, хотя за это время и успела не только выскочить замуж, но и даже развестись. Прошло пять лет, как не стало Арни. Хотя он до сих пор почти каждую неделю приходит ко мне во сне, что бы вытащить меня из очередного ночного кошмара или просто приснившегося нам обоим сугроба. Все умерли. А сегодня я увидел, что и той ларёчной избушки больше нет…
Видеть это кладбище мне было сегодня грустно, тяжело, но не больно. Моя родная улица Б-о (бывшая Чернышевского) постепенно начинает приобретать свой первоначальный облик. Тот самый, что я впервые увидел и полюбил в далёком 1987 году, когда я на несколько дней приехал домой к родителям из армии в отпуск и на новоселье (так совпало). Мне было всего 19 и в моей жизни не было ещё никого из тех, кто потом принесет мне столько счастья и столько боли.
Я не стал останавливаться возле свежей могилы ларька и лишь чуть замедлил шаг, чтобы закурить ещё одну сигарету. Справа в блестящей жиже асфальта лежала длинная автомобильная пробка и косила в мою сторону десятками мутных желтых фар.
Я теперь хожу редко, и потому взмок сегодня быстро. «Вот так и приходит старость», - подумалось мне на самом подходе к дому. Но я с яростью отогнал от себя эту несвоевременную мысль, зло сплюнув её вместе с окурком в урну у моего подъезда.
Войдя в дом, щёлкнул выключателем и услышал, как простилась с белым светом моя предпоследняя стоваттная вольфрамовая лампочка. Последнюю же пришлось долго и счастливо искать с фонариком в сумрачных недрах моего кабинета.
Ближе к ночи получил на электронную почту сообщение от Арины Г. Одиночество грызло мне ноги, гнало прочь из дома, и мне так захотелось поговорить хотя бы с этой возвышенной клумбой искусственных флоксов, что её молчание мне казалось нестерпимым. Не получилось. Видимо, возле клумбы внезапно вырос вполне реальный кактус очнувшегося ото сна мужа Арины, и Г. замолчала до лучших, вернее, более безопасных времен.
Мне надо многое менять в себе, иначе ещё год или два такой жизни, и всё для меня закончится печально и быстро.
5 января 2013 года. Суббота.
Спал спокойно, долго, сладко. Смотрел азартный, яркий, филателистический сон с лёгкими оттенками домашних переездов с одной квартиры на другую. Разбудили меня жажда, дикое желание отлить и краснокожие вопли моих дорогих племянниц из соседних комнат.
Снова пасмурно, снежно и очень тепло. Хочется читать старинные готические романы и смотреть «Дикую охоту короля Стаха» Валерия Рубинчика. Наконец-то, я возвращаюсь к привычному для меня творческому состоянию после невыносимой новогодней тоски. Слава яйцам, а то я уже не знал, куда себя деть!
С вечера до полуночи – удивительный разговор в сети с Ольгой А. Оказывается, она очень рада нашему с ней знакомству и общению, и я ошибочно предполагал, что всё наоборот. На радостях я предположил, что она не только рада, но и ждёт общения со мной (два месяца разговоров, всё ж таки, не шутка). Но об этом своем предположении я, конечно же, умолчал. Вдруг я снова ошибаюсь в своих наивных догадках? Мне бы этого так не хотелось.
Расстались с Ольгой около часа ночи.
6 января 2013 года. Воскресенье.
Пасмурный, безветренный, с легким, не душным морозцем день. Проснулся поздно, ибо всю ночь и до рассвета работал.
Перекусив наскоро, смотрел «Женщину в белом» Дербенёва по Коллинзу и разбирал электронную почту. В почте - ничего интересного.
Зашёл на сайт почитать новые стихи и отзывы на них. Неприятно резанула сердце одна запись в рецензиях на стихи А. некой дамы в пике климакса. Эта мразь, изливая потоки грязи в адрес Ольги, походя заметила, что давным-давно в Елабуге повесилась какая-то прачка, и её соседи рассказали о покойнице, что та писала стихи, а прачкой была неважной. Бедная Марина Ивановна!.. Ей и спустя 200 лет будут завидовать те, что при жизни рисуют себе ордена и ставят бюсты на пустом месте. У Цветаевой даже могилы две, как у Байрона и Шопена. Не малая причина для зависти нынешних живых трупов от литературы.
Почитал новые опусы Кедрова-Челищева. Старик окончательно впал в беспочвенный либерастический имморализм похоти рифм к "Пусям в Рот". А, ведь, тридцать лет назад он был довольно заметен, как поэт и филолог. Я до сих пор не забыл его короткие телевизионные новеллы о поэзии и поэтах по образовательному каналу, что я смотрел взахлёб, будучи симбирским школьником. Прошлым летом я купил его «Поэтический космос», а теперь, кажется, жалею о покупке.
Смотрел фильмы о Шаляпине и Есенине. Очень понравились два словосочетания, услышанные мною в них: «икра салфеточная» и «киричок с огурцами».
Ночью больше маялся, чем работал. Не идёт работа. И гости из дома вот уже седьмой день не выпроваживаются. Хоть дустом все углы осыпь, и его слямзают за милую душу и добавки ещё попросят.
Коварство и жестокость моей древней казачьей крови и вечная тяга к бегству на волю. Расшаркиваю до крови свою душу перед ничтожествами и, убедившись в их ничтожестве, шарахаю по ним из всех главных калибров моей затаённой до срока природной низости.
7 января 2013 года. Понедельник.
Пасмурный, морозный, ни чем не примечательный и потому хороший день.
Встал очень поздно. Ответил рецензией на новое стихотворение Ольги «Б. М.». Стих, как всегда, хорош и очень депрессивен. «Б. М.» можно было бы смело назвать бабушкой русского декаданса, если бы не её крылья и сожаления Ольги о том, что бедная М. летела из окна в асфальт у продмага, как и жила, - одна: без родственников при родственниках и без внука при внуке. По логике Ольги выходило так, что, если бы М. сиганула из окна с детьми и внуками, то ей было бы не так одиноко. Это меня так рассмешило, что я передумал писать о стихотворении серьёзно.
Вечером рылся в книгах, тихо млея от счастья.
Ночью С. настырно домогалась меня эсэмэсками и звонками. Я поставил мобильник в беззвучный режим «Театр» и продолжил свои книжные раскопки. Ещё по своей, так называемой «семейной жизни», я заметил, что, как только я ухожу в свой книжный рай, так сразу в его двери начинают ломиться женщины. Они, блин, как чувствуют, что я снова не с ними и никогда с ними не был счастлив до конца, и, догадываясь о том, пытаются отнять у меня последнюю возможность радости. У женщин нет воображения. Они и цветы то любят по привычке - за ценники. Но женщины необходимы. Необходимы, как навоз в поле, как евреи в государстве, как оздоровительное средство для тела в постели. Если бы они ещё и детей не рожали, и не опустошали со скоростью света чужие кошельки, тогда бы им вообще цены не было. Но миру до идеального состояния ещё очень далеко, и потому мне очень долго придется ставить свои душу и жизнь в режим «Театр».
Так что, спи, С., спи! А ещё лучше – выпей водки! Мне сегодня не до тебя.
8 января 2013 года. Вторник.
Бедная С. терзала мой телефон до шести утра, а я так здорово сегодня выспался, что пожалел о том, что сегодня не среда и не первый рабочий день с привычными спартанскими ритмами. Так надоела эта новогодняя тоска и так хочется на работу, что, хоть, волком вой.
Смотрел «Жизнь Солженицына» и читал второй том «Новомирского дневника» Твардовского.
9 января 2013 года. Среда.
Со вчерашнего вечера и до двух часов ночи сегодня переписывался с Ольгой А. Ну, разумеется, я после такого разговора не смог заснуть не то что до утра, но и до сейчас, когда на часах уже мой «рабочий полдень». Давно я не был таким счастливым, как теперь. Ольга хочет подарить мне свою новую книгу - «Жители съёмных квартир». Такие, вот, дела.
Сейчас занимаюсь делами по службе, закрываю год.
Первый рабочий день как первая брачная ночь с женщиной, с которой у тебя до того уже были океан секса и несколько разводов. Сначала официальная часть прелюдий. Затем иллюзия новизны, легкий налет скуки узнавания, разочарование и дикое желание побыстрее свалить на сторону. Вечером в награду – венец головной боли и предчувствие близости с выходными: всегда новыми и непохожими друг на друга.
10 января 2013 года. Четверг.
Днём по работе дел было немного. Разбирая черновики стихов (новогодние наброски), доделал «Палафружель» и вдогонку ему написал ещё четыре вещи: «В Строгинском парке ветрено и сыро», «Помолись за меня раз в году», «Время вышло из дурдома» и «Люблю тебя, моя берлога». Нагляделся на них вдосталь и выложил в сеть. Через два часа – 76 прочтений!!! Никогда такого не было.
Весь день с большими перерывами слушал стихи Георгия Мосешвили в его исполнении.
Мысль, пришедшая мне за слушанием стихов Георгия: после крещения литературой невозможно быть её вероотступником.
Вечером до полуночи - разговоры с Ольгой в сети. Очень откровенные и тёплые. Пишет, что ей сейчас очень нелегко и что наши с ней разговоры для неё теперь, как «глоток света». Я не стал её спрашивать, в чём причина её трудностей. И без расспросов ясно, что с работой у неё не ладится, надо кормить взрослеющего сына и еще платить за аренду квартиры в Загорске. Ольга именно так называет Сергиев Посад. Да я и сам до сих пор так называю те места, ставшие для меня почти второй Родиной после Москвы.
Ольга с грустью предупредила меня о том, что теперь будет реже выходить в сеть по вечерам. Видимо в Литературном институте, где она учится, начались занятия или экзамены.
11 января 2013. Пятница.
Ночью спал отвратительно и недолго: часа два и то уже под утро. Ёрзал на диване, как принцесса на горошине. Горошиной в итоге оказалось ночное сообщение от Ольги, в котором она объяснила, почему в ближайшее время будет недоступной на своей страничке: в Литинституте начинается сессия.
Вечером нарвался на плохое настроение Ольги. Она выложила в сеть довольно слабое и сумбурное стихотворение. По тону и лексике оно сильно смахивало на подражание Борису Рыжему. В своих комментариях я сделал недвусмысленный намёк на свои догадки, задав вопрос о том, читала ли Ольга стихи Рыжего. В ответ получил несколько отрывистых словесных пощёчин от неё. Еле сдержал себя от соблазна нахамить ей вдогонку и ограничился лишь подставлением своей нейтральной «третьей щеки». Лучше бы я сегодня вообще не выходил на связь.
Кабы водка была б, то и не вышел бы. Днём ходил за табаком. В магазине в водочном отделе опять пустые полки. Даже пива нет. Вороватые торгаши всё никак не могут договориться с бездарной властью вороватых спортсменов и заняли выжидательную позицию, теряя ежедневно в торговой выручке тысячи. Если так дело пойдёт и дальше, то даже за хлебом тогда придётся ездить в ближайший магазин (какой-нибудь «Ашан» за МКАДом). Средним и мелким торговым площадкам грозит разорение из-за непомерных платежей по аренде помещений и налогам. На йогуртах и чёрствых буханках они долго не протянут.
Гости не разъехались до сих пор. Настроение мерзкое, гадливое. Чтобы не длить это бесполезное времяпровождение попусту, я лёг спать.
Завтра, к счастью, на работу...