"На обложке с кошкой Бродский" Рис. Санто.
Андрей Крыжановский продолжает съемки картины о Бродском.
Отовсюду к нему стекаются свидетели со своими воспоминаниями.
Не могу рассказывать о наших встречах в Нью-Йорке.
Вокруг столь беспардонное любопытство, что не хочется
ни полслова, ни полстишка.
Первый настоящий Бродский, не самиздат, а изданный типографским способом, попал ко мне во время студенчества в Академии художеств в Питере.
На обложке его фотография с кошкой.
В моей синей тетрадке между лекциями по Египту снова появились стихи к нему.
На полях конспектов летели крылатые сфинксы,
топтались пятиногие быки Шеду.
А в зашторенном академическом зале профессор Верко Блек,
розовая как лососина, демонстрировала слайды чудес Египта:
царицы и пирамиды Хеопса и Хевфрена в Гизе и Дашуре.
Через все это я просачивался к нему, с новыми рифмами о нем:
Оставь мне длинное тире,
Соедини его чертою,
То, что пропущено судьбою
В последней жизненной главе.
Оставь мне крошки многоточий
В конце заброшенной строки,
Оставь мне белые стихи,
Написанные темной ночью.
Оставь вопросов тяжкий вздох
И легкий выдох восклицаний,
Оставь мне часть своих страданий
Которую нести не смог.
Оставь тот жест и этот взгляд,
И шепот губ, сложивших строчку,
Оставь мне то, что невпопад,
Что не под силу в одиночку,
Что сам оставить был бы рад.
Сплю тревожно, как разведчик начеку.
Надо сдать журнал в типографию к сроку.
Встаю, курю, варю кофе, включаю экран.
Интернет работает только на малом компе.
Плохо вижу - мелкие буквы на клаве.
Открываю в ворде файл, чтобы скинуть
статью на флешку. «В теме» вместо
«ЛюдЕ» пишу «ЛюдИ!» - умная ошибка.
Люди!
- Надо строить жизнь...
- Нельзя быть несчастным:
"Быть несчастливым некрасиво"
В параллелях с Пастернаком думаю о Бродском, о том, что
однажды он читал мне простые стихи… говорил, что-то о рябине...
Теперь, особенно когда бываю в Москве, наплывают эти его строки:
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь слабого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты ни с чем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
Идем по 57 стрит, спрашиваю его: «Почему неоткровенных?..»
Он кривит губу, ежится, молчит.
Его небритое лицо вошло в мое чувство родины.
Родина с колючей щекой, усталыми глазами.
У Блока Россия - кобылица:
"Летит, летит степная кобылица и мнет ковыль»...
Вполне секси, но моя Родина не мнет ковыль!
Она глядит куда-то мимо, с колючей щекой,
прижавшись к которой, пишу эти строки:
И холодней дожди косые,
И крепче грусть.
Я не вернусь к тебе, Россия.
Я не вернусь!
Нет, неуютно прижаться к небритой скуле моей родины.
Как он сказал? ВО-РО-ТИШЬ-СЯ.
Не вернешься, не возвратишься - воротишься,
какой-то особый разворот - всем корпусом.
Воротишься на родину... Как на круги своя…
И это его.
НУ, ЧТО Ж ГЛЯДИ ВОКРУГ...?! Вопрос к вопросам:
Кто виноват? Что делать?
НУ, ЧТО Ж? - Будто развел руками...
"КОМУ ЕЩЕ ТЫ НУЖЕН?"
Наши вопросы к вопросам: «Быть или нет?»
Сплошные вопросительные символы, эти восклики - ?????
Перевернутые и недописанные скрипичные ключи...
Неперевернутые басовые...
Тогда... мы стояли на Манхеттене
на ветру, он говорил через полипы:
"ПОЙМАТЬ СЕБЯ В СЛОВАХ НЕОТКОРОВЕННЫХ".....
Что-то рванулось внутри в тот момент
от этих строк:
В СЛОВАХ НЕОТКРОВЕННЫХ? ...
Почему?.
Он пожал плечами, закурил… рябина...
Теперь, ВОРОТИВШИСЬ НА РОДИНУ, ловлю Его в
Его словах неоткровенных, ведь он сказал:
«КАК ХОРОШО, ЧТО НИКОГДА ВО ТЬМУ
НИЧЬЯ РУКА ТЕБЯ НЕ ПРОВОЖАЛА...»
...Что ж тут хорошего? Когда ничья рука во тьму
не провожает?.. во тьму - в неизвестность, не провожала…
Значит, не встретит... ты один, одинешенек, ничья рука...
Не помашет вслед, не протянется навстречу, не обнимет...
«КАК ХОРОШО, ЧТО ДО СМЕРТИ ЛЮБИТЬ
ТЕБЯ НИКТО НА СВЕТЕ НЕ ОБЯЗАН»
Разве это хорошо, когда плохо? Вот они - слова неоткровенны...
Этими словами он уговаривал обиду - гордый, горемычный -
удерживал равновесие души - хотел остаться философом.
Быть тем, кто понимает все людское... без боли
(все это слабое, суетное, несовершенное).
Он хотел быть тем, кто созерцает мир без боли.
Но не мог оттого, что во всем винил себя.
"ВО ВСЕМ ТВОЯ, ОДНА ТВОЯ ВИНА.
И ХОРОШО. СПАСИБО. СЛАВА БОГУ."
Так он обманывался, баюкая грусть... и поймал себя
в словах неоткровенных, потому что неправда, что это хорошо,
когда до смерти любить тебя никто на свете не обязан...
Этим «не обязан» он будто отмахнулся: ну и не надо!
Оттолкнул всем своим отвращением к системе обязательств.
"ГЛЯДИ ВОКРУГ, КОМУ ЕЩЕ ТЫ НУЖЕН?" - он говорил о пустоте
и грусти... Злился на себя за эту грусть, за то, что
на самом деле ему надо, чтобы его до смерти любили.
Никто на свете не обязан любить ... как будто речь
об обязательствах, а не об одиночестве душ.
О том, что ты, ИМЕННО ты никому не нужен.
Что хорошего во всем этом, кроме его отношения?
Его великодушного: "И хорошо. Спасибо. Слава Богу".
Он тогда вспомнил о рябине.
Значит, у него возникли те же чувства, что у Марины:
Тоска по родине давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где - совершенно одинокой быть...
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой среды
Быть вытесненной - непременно..... -
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст
И все - равно, и все - едино.
Но если на дороге - куст
Встает, особенно - рябина...
Он думал вслух о том же…. Это попадание душ, разобщенных
вектором времени, в точку одиночества.
И моя душа чувствует так же. Но проникая в смысл сказанного им
и Мариной, моя душа утрачивает одиночество и обретает сопричастность.
Сопричастность душ усиливает стойкость!- Ты понят, значит, ты не одинок...
Когда ты понят, ты живешь не в одиночестве, а в тишине.
В той тишине, где глубже чувствуешь значение света и тени, покоя и смерти.
Простые понятия о вечном правят жизнью.
Их можно поймать, прислушиваясь к тишине. Значит, оставшись
в одиночестве, открываешь нечто неизвестное самому себе.
Ибо не все на свете сводится к знакомым вещам...
И не всё в этом мире сводится к вещественности.