Ночь катилась в объятия к утру
Кобылица звала жеребенка
Стрелки часов неумолимо считали
Время
Ты сидел, бросив в кресло худое
Тело
Читал стихи,
светлый нимб придерживая рукой
Запах цветка невиданного жадно
Вдыхаю
Мне бы разлиться слезами,
к ногам припасть,
исступленно целуя,
до нимба дотронуться пальцем
Сжав сердце руками, губами
Лежу на диване
Замерла
-Скажи.
Говорю
- Образы...
И что-то ещё ненужное
Сердце смеется, рыдая, вопит
-Скажи! Вздор!
Если мне захотелось остаться
на той поляне,
собирать апельсинные корки.
Если солнце захотелось положить
на блюдце,
протянуть - на ешь.
Если захотелось ливнем припасть
к земле,
и слово одно кричать - "Любимый"
Молчу,
Сжатые губы немеют
Цветок в руке твоей дразнит,
Манит
Я видела раньше его - где, у кого!
Этот запах.
Вырвать.
Смять.
Растерзанным, бросить на пол
Кричать
-Не будет разлуки.
Но вида нездешнего женщина
ладошками лоб твой гладит,
шепчет
-Я помню, я помню, имя твоё дам
сыну...
Уходит, звеня каблуками,
зонтик забыв на диване,
Я подбираю ноги, чтобы не тронуть
нечаянно.
Серебристые нити тянутся
Порвать, вырваться
Кричу - молчу
"Я чужая, другая, ищи свою"
Сердце на подносе среди пепла
плавится
-Приголубь, приласкай,
Простится всё, всё забудется
Губы тяну, раскрываю бедра,
в нить серебряную
одетые.
Говорю
-Твоя - пей
Забудется всё, всё простится.
Кобылица нашла жеребенка
Ночь растаяла.
Здравствуй, утро!
1982г.