***

Нас не учили вере и молитве.
Мы не ходили в храмы никогда.
Нам говорили, что святые лики
Рисунки лишь, картинки, ерунда.

Мы, если честно, соглашались сразу,
Что исповедь пустой самообман,
А проповедь диковинные фразы,
Ненужные таким ненужным нам.

Но в миг, когда на острие обкуренном
Мы понимали: «Всё. Конец пути»,
В нас, где то глубоко, на генном уровне,
Вдруг возникало: «Господи, прости!»

И сквозь туман последнего  дыхания,
В почти полумогильном   полусне
Его любовь,  прощение, страдание:
«Иди ко мне, мой сын. Иди ко мне».