Мамина юность, опалённая войной. 1942-1945 годы - курсантские, а затем и офицерские погоны на хрупких девичьих плечах. Поступление в эвакуированный в Ленинабад Высший военный Гидрометеорологический институт Красной Армии. Голодный курсантский паек, тяжёлые солдатские сапоги, суровый военный распорядок дня, эшелоны… Ходжент, Москва, послеблокадный, вымерший Ленинград.
Военное братство она и её боевые друзья с честью пронесли сквозь годы и расстояния. Такое единение душ вызывало и продолжает вызывать у меня и моих сверстников глубочайшее уважение, восторг и поклонение. Как же донести всё это до наших внуков?
СВЯТОЕ ВОЕННОЕ БРАТСТВО,
Давно отгремела война,
И сняты погоны с шинелей.
Остались блестеть ордена,
Да головы вдруг побелели.
Но в памяти вечно храним
Святое военное братство,
И дружбу тех лет не хотим
Сменять на любое богатство.
(1980).
КАРМАНЫ, ПОЛНЫЕ УРЮКА.
Карманы, полные урюка
В Ходженте были иногда,
Но часто пусто было в брюхе,
Когда мы съехались туда.
Полвека, братцы, пролетело.
Мы не забудем те года.
Но всё ж крепкИ мы духом, телом,
По правде, скажем, не всегда.
Нас не сломали перестройки,
Нам плюрализмы нипочём.
Мы – дети сталинской постройки,
И уж такими мы умрём.
Мы не суёмся в перепалки.
И всем на нас уж наплевать.
Но наша цель – чтоб ёлки-палки
В колёса людям не совать.
(1991).
МЫ ДУХОМ МОЛОДЫ И ВОЛЕЮ СИЛЬНЫ.
Уже всё чаще бьёт по нашему квадрату,
И смерть-старушка бродит за спиной.
И нет спасенья ни сестре, ни брату.
Мы постепенно сходим в мир иной.
Друзья, на нашем поколеньи,
На жизни нашей есть печать войны.
И хоть подчас здоровье под сомненьем,
Мы духом молоды и волею сильны.
Нас не страшат ни битвы, ни заботы.
Нам по плечу, как прежде, все дела.
Мы – рыцари, мы – просто Донкихоты,
И потому, живя, горим дотла.
Иной коптит всю жизнь как головёшка,
Не вспыхнет пламенем, храня в себе тепло.
Другой на свете проживёт немножко,
Зато от жизни той вокруг тепло.
(1980).