Одиночество
Старшей Эддой
В небо тычется безуспешно
Одиночеству как-то больно от бесплодных своих попыток
И оно спускается в город, постукивая копытом.
А вокруг застывают люди в белом шуме, в бежевой спешке.
Одиночество с Бессарабки поднимается вверх по Лесе
И сворачивает на Кудри, и плетется к Красноармейской
Переспрашивает прохожих о местах, где вы были вместе
И не вместе, и каждый порознь, и куда вообще не лезли
Одиночество, как и мама, не помнит тебя в эфире -
Помнит только больным, безвольным, под подушкой и в одеялке
И назло ему ты бунтуешь, и небритым, но очень ярким
Ты уходишь в людское море бороться за спирт и спирит.
Ты не хочешь ни с кем делиться, да и с кем здесь теперь делиться
Этим воздухом, этим миром, этим городом, этим... этим...
А весна наливает цветом то, что глубже всего на свете
И вокруг опадают лица, как когда-то падали листья.
А под лицами только маски, а под масками - тело ветра
И ни разума, и ни духа - только тонкая плоть без кожи
Одиночество одинокий переспрашивает прохожий:
Что вы ищете? "Я искало в человечестве - человека".
Так тебя я искала тоже. Может, тридцать, а может, больше
Лет, столетий ли, километров, мегаватт, траекторий, смыслов,
Ты на краешке показался - и ушел в это море. Мы с ним,
Одиноким, теперь похожи, как спортсмены в противоборстве.
Я молюсь, как последний варвар, нажимающий на гашетку,
И меня накрывает, глушит, от земли с собой отрывая.
Одиночество, как глобальность - неземная, сверхзвуковая,
До конца понятная
только
самозванцам - и сумасшедшим.