Писатель Джнин садится за работу
писать пролегомены культа бо-ду.
Быть может, он взлетит,
увидит свет над ульем Петрограда,
какая надобна ему награда,
и от судьбы какой ещё кредит?
Счастливый сон нарушит разве кто-то,
прыгучий как подбрюшье анекдота,
уставит свой глазок.
«Вотще жевал ты вечности вощину,
не суйся, Джнин, в чужую боговщину».
И вздёрнет носик-помазок.
Оставим Джнина, примемся за Джненко.
Сегодня его любит уроженка
широколиственных широт.
Пожалуй, позабудешь о страничке,
когда мелькнёт случайно в электричке
красивый рот.
Страница требует своей словесной платы.
«Поэт что Аквилон» — твердят апофегматы.
Пристроченный к бумаге ветр.
Озёра в скалах, беглеца под елью,
предпостный бал и Фомину неделю
чередованьем охраняет метр.