Спросил раз Ленин у секретаря - а почему к нему все приходят, даже китайцы с монголами, за жизнь поговорить, а чукчи не приходят? Смутился секретарь. Далеко, наверное, говорит, пока дойдут... А сам пошёл с Феликсом на вокзал, поймал там то ли киргиза, то ли вообще корейца и повёл в Кремль. Будешь чукчей, сказал. Почаще только говори "однако" и "мая-твоя".
Вошёл киргиз в кабинет, подарил Ильичу гнилой рыбы. Ленин как развернул подарок - его аж заколдыбило. Что это, говорит, товарищ, такое? - Рыба однако. Национальный деликатес. Мая тебе дарить. - Не надо ыбы. Лучше гасскажи мил человек как живёшь? - Хорошо живу. Олень пасу, тюлень ловлю, рыба тухлая ем. - Это никуда не годится. А как же геволюция? - Харашо, Владимир Ильич. Мая сосед богатый ходил, стрелял, олень отобрал, калхоз дедал однако. Все оленя съел, теперь голодаем. Хорошо однако. - Чего ж тут хорошего? - А что делать? - А ты пойди и ещё одного соседа гаскулачь! - Однако пойду. И пошёл.
Только не соседа раскулачивать, а обратно на вокзал. Лёг там под лавку, шапку под голову положил и спать. А Ленин велел секретарю срочно навести на Чукотке порядок. Но тот на Сталина подрабатывал и сразу всё как есть доложил Иосифу Виссарионовичу.
Призадумался Сталин - как бы так это дело обернуть себе на пользу? И приказал привезти ему настоящего чукчу, а не киргиза. Везли-везли. Не доехал. Помер в пути. Поймали в тундре ещё одного - тот тоже помер. Поймали третьего - та же история. Доложили как есть - что никак, мол, не возможно - мрут в пути как мухи. Махнул тогда Сталин рукой на чукчей и долго их не беспокоили. Потом только, когда самолёты вовсю летать начали, про них, про чукчей, вспомнил...
Но это уже совсем другая история. Ленин к тому времени уже окочурился.