В порядках русско-прусской войны
поручик Бурре обживал капонир,
и слышал музыку с той стороны,
а может сам сочинил.
Как раз в расположении полка,
в убитой кирхе ждал клавикорд,
и он наиграл ее с полтычка,
чем был несказанно горд.
Он бренькал, как бренькают удила
на лошади, скачущей умирать,
он бренькал, и бренность его нашла,
но сжалилась до утра.
А много позже седой генерал,
который прошел через все бои,
услышал в зале как Баха играл
заезжий в Москву жуир.
И он припомнил, закрыв глаза,
как хмыкал, сидя на алтаре,
и никому сказал на весь зал:
- Так точно! Это Бурре!