Ночь примирит поэтов вспыльчивых,
Каждый ляжет тихонько в спаленку.
Тонким слоем укрыв величие,
На шедеврах возникнет окалина.
Мускулистые и ледащие,
Толстяки, и чуть-чуть упитанны.
Одеялами, все творящие,
Враз накроются монолитными.
С душиписцев и прочих гениев,
Пот в подушку струёй холодною,
О себе не изменят мнения,
Что творили рукою твёрдою.
И суровые жизни прагматики,
Антиподы их – жизни лирики.
И приверженцы строгой грамматики.
Так же как и друзья сатирики.
Слюни будут пускать не ведая,
Храп супругам дарить отточенный.
Отлагая всё, что за обедами.
Ими было уже проглочено.
Поэтессы, те - нереальные,
И пииты – всё больше аховы.
В общей массе - горизонтальные,
В общей массе все одинаковы.
И для тех, что пророчески – знаково,
Для блаженных из лихолетья.
Месяц будет светить одинаково,
Как и прочие тысячелетия.