Будда сидит на советской кухне,
Под ним скрипит деревянная табуретка,
Потолок в трещинах: скоро рухнет,
Но Будда пьет кофе и - в принципе метко -
Плюется в чугунный чайник на старой плите,
А солнце плюется ему прямо в сердце.
И сердце шипит, и кроется язвами. Этих стен
Так много, что некуда Будде деться,
И он снимает протертые джинсы, бросает
Их прямо на пол, а следом - майку,
Лениво думает: "Хорошо бы в Бахчисарае
Сдаться на милость галдящим чайкам".
Мир его - в четырех стенах, а разум
Спит на дне Черного, с Атлантидой.
И когда вот так думаешь раз за разом,
Приходишь к согласию с Парменидом.