И там всё также: золотом дом залит,
июнь у входа: пылинки замерли и висят,
и на клеенке лежит предательский алфавит,
и голос детский, его твердящий,
пока что свят.
И руки женские: с золотом на кольце,
и бесконечность в её улыбке, её лице,
и мы с конечной
идём в пыли к нашему крыльцу –
я помню имя тому лицу.
И в нашем доме – один июнь, полторы весны,
и на обоях я душной ночью рисую сны,
и под подушкой -
мои подружки и леденцы,
и звёзды в окнах зависли белые, как жрецы.
И в нашем доме – проходит двадцать графитных зим,
и на ладонях остался снег, мишура, бензин –
она смеётся, стирает мой боевой раскрас…
А можно – снова?
Бог, можно – снова?
Хотя бы раз.
Ночь на 16.04.2014