«Какой ослепительный свет», - зажмурил удивленные глаза маленький серый ослик. Он родился совсем недавно на ферме, приютившейся в отрогах старых гор, и поэтому весь мир для него был тоже новорожденным. Лучики солнца щекотали ресницы, легкий ветерок, взъерошив челку, взметнул с дороги пыльное облачко и унес его в сторону старого черешневого сада.
В тени беседки дремала черная коза. Увидев ослика, она открыла диковатые желтые глаза с черточками зрачков и направила на него рога. Ослик развернулся и на дрожащих, еще не окрепших ножках двинулся прочь. С козой знакомиться почему-то расхотелось.
Мимо черным вихрем промчалась стайка крохотных, как горох, поросят. Они неслись к нагретой на солнце луже, бухнулись в нее, подняв фонтан брызг и блаженно замерли рядом с такой же крохотной мамой.
Вдалеке из-за забора появилась длинная шея с широким крепким клювом и дерзкими глазами. Страус танцующей походкой прошелся вдоль ограды, расправляя вялые, совсем не годные для полета крылья. Ослика насторожила эта огромная птица, которая не хотела летать.
Неуверенно ступая, малыш забрел в какие-то колючие кусты; прорвавшись сквозь них, он вышел на полянку и увидел скалы. Это были очень необычные скалы. Они напоминали каких-то доисторических ящеров, черепах, заблудившихся во времени и ждущих своего часа.
Ослик попятился и заковылял назад, туда, откуда только что послышался беспокойный крик мамы-ослицы. Уткнувшись в ее теплый живот, ослик наконец-то успокоился. Возле нее было так безмятежно и надежно, что он прикрыл глаза и задремал.
А древние скалы над ним медленно думали свою думу: «Чего бояться вам, живущим внизу? Мы, вечные камни, защищаем вас от холодных ветров, на наших склонах стоят ваши дома, растут кустарники, трава и дубрава – дрова для людей и корм для вас, неразумные животные. Вы живете здесь, пока стоим мы…»
И вечное небо, глядя сверху на землю своим огромным голубым глазом с солнцем-зрачком, думало: «Все живое похоже на фейерверк, - рождается из одной-единственной искорки, растет, множится, чтобы потом, рассыпавшись прахом, совсем исчезнуть…
Лишь только на мгновение осветив собой доступную своему пониманию часть мира».