Ветви деревьев-старушек руки, - выбивают из туч снег век за веком.
Вызывая ветер, как в шаманский бубен бьют птицы крыльями в облака.
Я ведь видела это глазами коры древесной, глазами мха, и, если,
Видит, слышит меня кто по ту сторону леса, то эхом отзовется
В глубине пруда. Блестит что-то - похоже месяц обронил перстень,
Теперь покоится на дне. Мир с тем, кто этот блеск поймал на приманку глаз.
Вот я иду, из гнезда выпав, перья по земле волочу плющом.
Топчу травы, клюю зерна, говорю на птичьем языке ни с кем и ни о чем. Значит, сам с собой, как ручей, множеством голосов - женщин, мужчин, детей.
Или как лес, ровно каждую ночь, множеством голосов - лисиц, летучих мышей и сов.
Солнце попало в еловые лапы когтистые, покатилось по стволу, закатилось в берлогу
И осталось там, прижавшись к соседу мохнатому до весны.
А шаман в бубен лупит, голову запрокинув, глаза закатив. Жжет сучья, листву, настой из трав кипятит - солнце пытается разбудить.
Достучался - выкатилось, обертонами пробудилось, и отправилось колесить по небу.