Бессонницей во мне болят слова,
стихи в душе ворочаются глухо.
У тьмы ночной – ни голоса, ни слуха,
а лишь густая частая канва,
куда я нашиваю не спеша
события – как ряд жемчужных бусин.
И тонет ночь в кофейно-пряном вкусе,
и тут же отзывается душа –
как будто тронув нужную струну
в коротком ожидании бесснежном.
И стих родившийся я отпускаю нежно
в февральскую ночную тишину…