17. ПУТЕШЕСТВИЕ: ХОББИ, ФИЛОСОФИЯ, ИСКУССТВО?
Отсмеявшись, и выяснив, что до парка «Ишашу» нам предстоит ехать добрых два с половиной часа (и это без гарантии увидеть знаменитых древолазающих львов), мы малость приуныли и даже решили малость вздремнуть. Но пробовали ли вы дремать, если каждую секунду за окном проносятся кадры уникального документального кино, которое ты, возможно, никогда в жизни больше не увидишь? Вот и мы не смогли…
- Инн, а что для тебя путешествия? Хобби, работа, удовольствие, приключения?
Аника смотрела на меня внимательно, пытливо сощурив правый глаз, который щекотало разыгравшееся утреннее солнце. Петрович ухмылялся с заднего сидения, а наши угандийские товарищи, увлеченно беседовавшие на переднем сидении о чем-то своём, услыхав вопрос Аники обернулись, не понимая о чем речь, и должны ли они отвечать.
- Для себя я уже давно ответила на этот вопрос, - я засмеялась, вспомнив наши намибийские опросные листы, когда мы на полном серьезе описывали десять отличий туриста от путешественника. – А сама-то, что думаешь?
- Ты знаешь, когда я читала твои заметки на фейсбуке, мне казалось, что я, наконец-то, нашла единомышленников. Вообще ужасно приятно натыкаться на мысли, которые совпадают с твоими собственными. Точно, - думаешь ты,- именно это я всегда и чувствовала, только сформулировать все было недосуг! Вдвойне приятны такие совпадения, если речь о путешествиях. Я никогда не любила пляжный отдых, и мне тяжело было найти тех, кто разделял бы мою, м-м-м, неусидчивость….
- Ну, в пляжном отдыхе тоже ничего плохого нет. Для многих, особенно для тех, кто очень устает на работе, весь смысл отпуска, отдыха сводится к двум-трём желаниям: выспаться, загореть на море и поесть фруктов.
- Да, но потом они возвращаются разочарованными. Точнее, они разочаровываются уже на пляже, и портят этим даже твой собственный отпуск, который ты решился разделить с «тюленями».
Я рассмеялась, представив Анику с её вечным стремлением куда-то пойти, что-то узнать, что-то сфотографировать и чему-то удивиться, сутками лежащую на песке на Анталийском или египетском побережье…
- А знаешь, Аника, из наших, таких вот «романтических» поездок в самые-самые черные дыры мира, люди еще чаще возвращаются разочарованными.
- Да быть того не может! Ты шутишь?
- Отнюдь! Многим кажется, что счастье нам гарантировано просто потому, что в другой стране солнце будет светить по-другому, а гостиничная комната будет отличаться от нашего дома. Но я думаю, что настоящая трансформация и настоящее ощущение счастья зависят от психологических изменений. Я думаю, что многие люди возвращаются разочарованными потому, что у них есть иллюзия, что они станут счастливыми только просто оттого, что съездят в Африку, или в Азию, или на Северный Полюс… Но сложные отношения с близкими, тяжелая работа, возможные психологические проблемы и неврозы никуда не деваются. И путешествие не решает ни одну из этих проблем.
- Не соглашусь! Вот я, например, сейчас абсолютно счастлива. Африка забрала 90% тех проблем и заморочек, с которыми я уезжала из дома.
- Это потому, что ты умница! Видимо для тебя, как и для нас, для наших одноклубников, любое путешествие — это странствие в поисках счастья. Меня всегда поражал подход многих турфирм в этом смысле…. Мы буквально завалены советами по поводу того, куда нам отправиться, но что-то не слышно, ЗАЧЕМ нам туда ехать.
- Инн, а можно я тебе признаюсь…. Мне очень-очень нравятся и храмы, и соборы, и исторические места, но тут, в Уганде, я впервые почувствовала необходимость чего-то иного… Скажем, общения с простыми людьми, с местными жителями, детьми, с уличной кухней, в конце концов. Кстати, это не так просто, как мне казалось. Помнишь первый мой шок, когда мы раздавали конфеты детворе в Рувензори?
Я опять рассмеялась, потому что Аника слово в слово повторяла сейчас то, что произносила я много-много лет назад, впервые очутившись в племени масаев.
- А это потому, барышни, - вмешался Петрович с заднего сидения, - что отправляясь в отпуск, нам приходится брать с собой нас самих, - то есть, все наши особенности, которые мы бы с большим удовольствием оставили дома.
- О чем мы и говорим! – подтвердила Аника.
- Ага! Значит до этого вы додумались сами… Тогда я усложню вопрос. Объясните мне, почему примерно на восьмой-девятый день путешествия, когда впечатления и эмоции набирают, казалось бы, полную силу, вы обычно начинаете остро тосковать по дому, раздражаться, нервничать?
- Так всегда бывает? – приподняла бровь Аника.
- Всегда! Разница буквально в двух-трех днях. Но это объяснимо погрешностью в разнице людских темпераментов.
- Ты знаешь, а ты, пожалуй, прав… Мы чувствуем ностальгию. Мы скучаем по своей кровати или квартире. Я думаю, нам следует помнить, что мы рабы привычки, что мы любим знакомую еду и знакомые места. Путешествие без привычки к нему может оказаться болезненным опытом. Мне кажется, что в нас есть какая-то меланхолия и чувственность, которая не присуща никакому другому народу. Поэтому, кстати, русские люди и в эмиграции остаются русскими людьми. Мне кто-то рассказывал, что ностальгию вообще русские придумали…
- Смотрите, слоны! Слоны! – вдруг закричал Роберт и замахал рукой в сторону Аникиного окна.
Мы припали лбами к стеклам машины. Слонов было очень плохо видно, но то, что между холмистой саванны, вдали от дороги паслось целое стадо слонов, было очевидно.
- Вот чёрт, - ругнулась Аника после нескольких неудачных попыток запечатлеть слоновье стадо. - Ни одной четкой картинки. То хобот, то уши, то хвост…
Я промолчала…
- Эй!!! - подруга затормошила меня за рукав, - Хватит рефлексировать. Ты всё еще думаешь о ностальгии?
- Ты не поверишь, Аника, - я улыбнулась. – Я сама не смогу объяснить почему, но глядя на этих слонов, я вспомнила о древолазающих львах, на которых мы едем охотиться. А вспомнив о них, я подумала, а едят ли, в принципе, древолазающие львы фрукты? Зачем-то же, чёрт подери, они залезают на эти хлебные деревья? А если едят, то как? У них же челюсти фиксированы намертво на движение вверх-вниз, а не вперед-назад. Жевать, как травоядные, они не могут. Они могут только шинковать мясо дичи своими хищническими клыками…
- Ага, - захохотал Андрей. – А известно ли тебе, милая, что хищники тоже травку лопают? А тасманийский дьявол - вообще машина: жрёт покрышки, ехидн с иглами и дохлятину с опарышами. На мой взгляд, дружищи, древовидный лев такой же агрессивной зверюкой является - бродит по просекам и пустошам, вельдам всяким и бушам и ест всё подряд, опасаясь только пожаров и кактусов.
Аника посмотрела сначала на меня, потом на Петровича и расхохоталась:
- Я всё поняла! Для вас путешествия – это не хобби, не приключения, не работа. Для вас путешествия – это детство, это жизнь, это счастье ощущать детскость этой жизни.
- Не… Ну и литература, немножко, - смущенно улыбнулась я, стараясь получше запомнить этот разговор, чтобы потом обязательно упомянуть его в новой книжке… Он почему-то показался мне очень важным.
Почему? Подумаю об этом уже в России…