то тарелками, то мисками
гонят, грякая, взашей
дождь по лугу мусикийскому,
то бишь полному мышей.
громыхливых троп крупичатых
сторонится неспроста
беспечальный серый житничек
с ремешком повдоль хребта,
поведёт очами карими,
свистнет, прыснет – был и нет…
колоколенки мускариков
закачаются вослед,
тренькнет ветер паутинами
полевого кошеля
и глазами сон-травиными
поглядит сыра земля.
веселиться бы - да нечему,
хоть с разбега в реку бух –
даже ноздри человечие
узнают мышачий дух.
что ни сумерки, охотиться
ходят звери на луга:
по траве крадётся котица,
топчет небо пустельга.
кто среди пространства росного
бросил кости без затей:
пасть от клюва смертоносного
или гибельных когтей,
сделаться игрушкой тряпочной
ненадолго, а потом
частью тьмы четырёхлапочной,
называемой котом?
ну уж дудки задудельные!
дотянуть бы до зари,
позабыть про сыродельню, да
записаться в звонари,
раздарить припасы вандышам
и уйти наискоски –
мусикийствовать на ландышах
и трезвонить в котелки.