Композитор
смотрит угрожающе, сжимая в руках утюг,
рояль садомазохистски разинул пасть,
утюг скользит по струнам,
у рояля подламывается ножка,
махина грохается на ногу композитора,
композитор воет от боли.
И здесь кончается искусство...
На самом деле я хотел рассказать, как однажды, много лет назад был в гостях у композитора Сергея Невского. Он в Берлине несколько месяцев снимал квартиру у другого композитора, Энно Поппе, длинного, тощего и рыжепатлатого, как Аббат Вивальди. Пока Сергей снимал у него квартиру, Энно торчал в многомесячной творческой командировке на родине Вивальди. А Сергей дни и ночи напролет беседовал с роялем в квартире Энно, вдохновляя благородное деревянное животное на производство необычных звуков. Среди вдохновителей были и бытовые электрические приборы. Больше всего рояля возбуждал старый утюг, катком проходящий по обвитым канифолью струнам, то медленно, вальяжно, то стремительно, будто на другом конце корпуса его ждала молоденькая утюгиня.
Не знаю, впрочем, стоит ли рассказывать дальше. :)
Если читатели захотят послушать, продолжу.
Слова для заголовка я взял, кстати, из сегодняшнего интервью Сергея Невского. Его опера идет в Москве, она номинирована на "Золотую маску" - вот корреспонденты и устроили композитору допрос с пристрастием. Сергей и им пригрозил утюгом, но это не остановило прыткую журналисткую братию. Все мы немножко рояли. :)