Под вечер запылал костер,
Сошлись, свои дела оставив
Цыгане, загудел простор,
Их волю по округе славя.
На чуть примятую траву,
У старой, маленькой кибитки,
Где наспех брошены пожитки,
Присел он, чтобы наяву
Своих героев для поэмы
Тут встретить, их уже любя,
Предвидя девичью измену,
Смотрел, как кисти теребя
Атласной шали, шла цыганка,
Не отводя свой жаркий взгляд
От юноши, и тот был рад
Бежать, лететь к ней спозаранку.
Но где Алеко – грозный тот
Ревнивец, кто ему подходит?
И Пушкин взглядом всех обводит –
«Нет, ни один не подойдет!»
Он сочинит его с себя
Потом, в уютном кабинете,
Не слыша, как резвятся дети,
И половицы как скрипят,
Как Натали его зовет
К столу… Нет, не она – Земфира.
Но не бывать меж ними мира!
И Пушкин вновь перо берет…
И табору в тумане плыть
Все своё горестное лето
Уж без Земфиры, без Алеко.
А тем – в поэме вечно жить!