Мы о заветном думать перестали,
Сгорели чувства в горестной золе,
Умчались ангелы в неведомые дали,
Остались только ведьмы на земле.
По улице иду, а солнце льётся медью,
Дрожит обманами бумажная сирень.
В который раз спешит навстречу ведьма
В зелёной блузке, в шляпке набекрень.
- Любимый, - говорит она, - я знаю,
Что о другой все думы и слова,
Но ведьмы, к сожаленью, не летают,
Они живут вдали от божества.
И всё же жизнь не лишена приятства:
Вино во льду, разломлен апельсин.
Что стоит совершить нам святотатство
И разогнать неудержимый сплин?
Она хохочет, хищно пляшут зубы,
Горят огнём бесовские глаза.
Не погасить мне горестного зуда,
Вот-вот совсем откажут тормоза.
К чему разгул безумства?
Потерпеть бы
И не скатиться в безнадёжный мрак.
Но на земле остались только ведьмы,
А мне нельзя без женщины никак.
Придётся быть навязчивым и грубым,
Ей объяснив желания свои,
Хоть чувствую, как алчно пляшут зубы
От предвкушенья пира и любви.
Рафаэль-Мендель