Пролог
Двадцать два иерофанта,
Двадцать два египетских жреца,
Каждый обладающий талантом,
Опытом земного мудреца,
Слуги верные злодея Люцифера,
Обладатели величественных тайн,
Поделив влияние на сферы,
Покорять направились свой край.
Под всеглядным Люцифера оком
Растеклась предателя река,
Ранее любимого так Богом,
Ангелом упавшим навсегда.
Каждый из ушедших иерофантов
Знал предназначение свое -
Пирамиду строить адъютантов,
Привнося и умножая зло.
При творении зла исходит гаввах,
Это сатанинская еда,
Настигает человека кара,
Ненависть иль горе и беда...
Часть I. Демьян
Шел июнь шестого года,
День шестой уж наступил,
Вдруг случилась непогода,
Небо ураган разбил.
Ветер гнул к земле деревья,
Дождь колол иглой разя,
В доме на краю деревни,
Почивала вся семья.
Что-то скрипнуло за дверью,
Вроде плакало дитя,
А потом завыло зверем,
Закружилося свистя.
Встал мужик и взял берданку,
Дверь открыл, услышал плач,
Там, завернутый в портянку,
Голосил живой калач.
Никого вокруг не видно,
Только волчий в лесу вой,
Выстрел, визг волчицы слышно,
Знать попал в нее шальной.
Взяли дитятку, что ж делать!
Не оставишь ведь в беде,
Был ребенок тот не первый,
Двое есть уже в семье.
Нарекли его Демьяном,
Крепкий мальчик, здоровяк,
Не заметили изъяна,
Три шестерки - зверя знак.
Мальчик рос таким умелым,
Слишком даже деловым,
Расторопливым и смелым,
Но порою очень злым.
Мог замучить в усмерть кошку,
Камнем подстрелить птенца,
За безделицу иль крошку,
Проклинал мать и отца.
Не любил сестру и брата,
Хоть и жил в одной семье,
И готовил им расплату
В воспаленной голове.
Странные дела творились
В доме том, где рос Демьян,
И несчастья приключились,
Чередою: ... тут и там.
Дочь в пруду весной утопла,
Сын же в бане угорел,
Мать от горя вдруг ослепла,
У отца вопрос созрел.
Вызвал он Демьяна- сына,
И спросил его тогда:
- «Говорят, в тебе причина,
Посмотри-ка мне в глаза?»
Кровью налились десницы,
И звериным стал оскал,
- "Помнишь ты убил волчицу,
Отомстить за мать мечтал".
Шел семнадцатый детине,
Был силен не по годам,
В грудь ударил в середину,
Отошел отец к богам.
Мать с прогулки не вернулась,
Заблудилась, говорят,
Или может где споткнулась,
Ночи темные стоят.
С той поры один он зажил,
Сделав из избы вертеп,
Пил, развратничал, куражил,
Был к добру и чести слеп.
Возмутились тут селяне,
Разъярен честной народ,
«Мы Демьяну в душу глянем,
Соберем сейчас же сход».
Федор, Николай и Митрий
Вызвались идти к нему,
Да еще Григорий прыткий,
Каждый взял по топору.
В дом зашли, остолбенели,
Нечесть по углам висит,
Посредине на качелях,
Сам Демьян на них сидит.
В ужасе назад рванули,
Призывая всех святых,
Бессловесные вернулись,
Языки отсохли их.
Долго ходоки не жили,
Случай каждого достал,
Слухи разные ходили,
Всем один конец настал.
Николай упал на камень,
Насмерть голову разбил,
Митрий поперхнулся щами,
Только охнул и застыл.
Федор лег и не проснулся,
Без причины, так ушел,
Ну а Гришка, тот рехнулся,
Ладит, что покой обрел.
А Демьян как развернулся!
Не работает, все пьет,
И не спит, чтоб захлебнулся!
И к вертепу всех зовет.
Нет ему ни в чем отказа,
Куролесит, что есть сил,
И для пущего показа,
Он однажды запросил:
Говорит своим он слугам,
Чтоб исполнили приказ:
- "Мы, Демьян, к твоим услугам
Что на сей желаешь час?"
- «Приглядел себе невесту,
С Настей под венец хочу!»
- "Из другого она теста,
Отступись, оставь мечту."
- "Не желаю это слышать,
Приведите" - говорит,
А не то в осла иль мыша
Всех подряд он превратит.
Привели силком невесту,
Пред Демьяном та стоит,
Потянулся, а та крестит,
И на нем кафтан горит.
Руки пламенем объяты
- "Лейте воду на меня!"
А в глазах горят агаты,
И орет весь свет кляня.
Не далась она Демьяну,
Святость Нечести не взять!
После этого и спьяну,
Не захочется хватать.
Что ж Демьян? Он не горюет,
Продолжает пить, гулять,
Иногда совсем дуркует,
И летает, чтоб не спать.
Год за годом пробегает,
Он по- прежнему хорош,
И морщин лицо не знает,
Словно юноша пригож.
Ясен взгляд и черны кудри,
Блеск по прежнему в глазах,
На лице совсем нет пудры,
И румянец на щеках.
Все вокруг уж постарели,
И подруги, и друзья,
Погрузнели, поседели,
Одному ему нельзя.
У него душа черствеет,
Еле чувствует, скрипит,
Ужимается, чернеет,
Но не гложет, не болит.
Нет ни радости, ни грусти,
Нет эмоций никаких,
Не защемит, не отпустит,
Зов сердечный вовсе стих.
Тесно на селе Демьяну,
В город перебрался жить,
А потом и там смутьяну
Мало места, чтоб грешить.
И пошел Демьян по Свету,
Собирая душ букет,
Незатейливым сюжетом,
Мерзкий оставляя след.
Жизнь его продлится вечно,
Он средь нас живет сейчас,
А пороки ждут беспечно,
Ведь Его наступит час.
Часть II. Дауд
То случилось в мае утром
Как всегда, Раджа гулял
У истоков Брахмапутры
Полной грудью он дышал.
Несчислимая вкруг свита,
С опахалом, льдом, водой,
Дерева плющом увиты,
Тишина вокруг, покой.
Отдыхал Раджа, вздыхая,
Сладки финики жевал,
И глаза уж закрывая,
С наслаждением зевал.
Вдруг он на реке увидел -
К водопаду плыл каяк,
Плыл он, верно, на погибель,
Не свернуть ему никак.
- "И никто здесь не поможет,
Ни атлет, и ни герой.
Жизнь свою он подытожит
И зовется то судьбой."
В лодке человек смеялся,
Презирая вещный страх,
Глаз лишь кровью наливался,
И застыл оскал в устах.
Хохот громом раздавался,
Миг еще и захлестнет,
Водопад с землей сравнялся,
А каяк пошел на взлет.
- «Что же было то - видение?
Или был сверхчеловек?
О, чудесное явление!
Он ступил сухим на брег».
Только вышел Он из лодки,
И приблизился едва,
Как Раджа и слуги кротко
Пали ниц, боготворя.
Стоя долго на коленях,
Как в бреду Раджа твердил,
Раздавая уверения,
В полной кротости, любви.
-"Силу, волю или деньги,
Если надо жизнь возьми,
Нет сомнения и тени,
Пожелаешь, что - скажи."
Был богат Раджа и знатен,
Был влиятелен, могуч,
Но растаял тут и нате
Бас фальцетом стал певуч.
И по случаю той встречи,
Пир большой Раджа созвал,
А на нем держал он речи,
Расточая сонм похвал.
- "О, Великий, мы лишь слуги,
Как один всегда с тобой,
Примем мы любые муки,
Лишь махни своей рукой.
Все,чем я располагаю,
Чем владею, Господин,
Я сейчас тебе вверяю,
И не только я один."
Гости молча шли потоком,
В слепой верности клялись,
Голос Рамы, словно током
Содрогнул: "Остановись!
Вы устроили здесь вертеп,
Шакьямуни позабыв,
Мнимый ты вершитель судеб,
Богохульство - твой призыв."
Раму поддержал и Кришна,
Вмести с ними Синг, Джохар:
- "Мы здесь, видимо, лишние"-
Пир покинули в разгар.
Все, кто в Беса не поверил,
Жизнь отдали поплатясь,
Прочим роли Он отмерил,
В обещаниях не скупясь.
День прошел, потом неделя,
Вести быстро разнеслись:
Рама принял смерть от змея,
А Джохара тигр загрыз.
Кришну видели в машине,
Где крутой горы утес,
Заживо сгорел в кабине,
Синга скорый поезд снес.
Дом Раджи стал домом Ада,
Там Дауд всем управлял,
Ночью в нем кишели гады,
Вечеринку Бес справлял.
Дауд мчался на качелях,
И как мерин громко ржал,
Гладил змея на коленях,
Капал яд к нему в бокал.
Часть III. Даниэль
Сколько лет прошло-минуло
И не вспомнить-отгадать
Затревожило, саднуло,
Что же делать? - Только ждать.
Место действия в Париже,
На балу у Бенуа,
В парке, где газон подстрижен,
Где гуляют господа.
Вдоль садовой анфилады,
Двое шли, листвой шурша,
Веяло ночной прохладой,
Шла беседа, не спеша.
Говорил хозяин замка,
Сам маркиз де Бенуа:
- «Что вы Граф, какие рамки?
Выселимся до утра.
А давно ли Вы в Париже?»
- «Уж неделя как я здесь.»
- «С Вами рад сойтись поближе.
Не желаете ль присесть?»
- «Долго колесил по Свету,
Я объехал пол Земли,
И могу Вам до рассвета
Говорить про корабли,
Про народы и про страны,
И про шелковы пути,
Брахмапутру и нирвану,
Джунгли, тропики, дожди.»
- «Ах, как это интересно!
Страсть как Индию люблю!
Расскажите, как прелестно,
Я Вас искренне молю.»
- «Тайн на самом деле нету,
Уж поверьте мне, маркиз,
Пусть то часть другая Света,
Но не мой это каприз.
Привыкаешь к быту, нравам,
Тайны сами отомрут,
И традиции, ну право,
Создают комфорт, уют.»
- «Ох, какой Вы собеседник,
Но пора нам, Граф, на бал,
А то скажут, что Вы пленник,
Свет ко мне приревновал.
Да и вот что, непременно
Познакомлю Вас с Жанет,
Моей дочерью, примерной,
Никого ей равных нет.»
Так ведя беседу мило,
Подошли они к Жанет.
Улыбался граф игриво,
Выражая пиетет.
- «Счастлив видеть Вас, маркиза,
Вы прекрасны как Луна!
А цвет глаз морского бриза
Покоряет глубина.»
От похвал Жанет смутилась,
Взгляд от графа отвела,
Разрумянилась, зарделась,
Как прекрасна, как мила!
- «Очень рада я знакомству,
Выразить не хватит слов,
Говорю Вам без притворства,
Будем рады мы Вам вновь.»
На балу том граф блистал,
И стихи читал, пел песни,
И мазурку танцевал,
Но одно случилось Если.
Князь Ланской его узнал,
В танце замерев на месте,
Каждый понял, что признал,
Где они встречались вместе.
Когда бал покинул граф,
Поспешил Ланской к маркизу,
За плечо его обняв,
Голосом спросил он низким.
- «С кем, маркиз Вы попрощались?»
- «Это Даниэль Клоди.
А Вы разве с ним встречались?»
- «Да, он Дьявол во плоти.»
- «Ах, да что ж Вы говорите,
Граф, милейший человек,
Да кого Вы хоть спросите,
Подружился с ним навек.»
- «Дорогой мой давний друг,
Мы в опасности, поверьте,
Как нам избежать недуг
В сей бесовской круговерти?
Тридцать лет тому назад
В Петербурге Он явился.
Шесть смертей случись подряд,
Ну, не сон же мне приснился.
Демон души собирает,
Кто ему их не дает,
Он их просто убивает,
Или же слугой берет.
Это бес, не сомневайтесь,
Под прической Зверя Знак,
Ни на миг не оставайтесь,
До беды остался шаг.
С тех времен не изменился
Ни морщинки на лице,
За Жанет сейчас явился,
Взял ее он на прицел.»
- «Князь, я нахожусь в смятении,
И ума не приложу,
В самом крайнем удивлении,
В голове не уложу.
Завтра утром не премину
Снарядить отъезд в Мадрид.
Вместе с дочерью покину,
Чтоб уйти с Его орбит. «
И на сем Князь распрощался,
Дом покинув Бенуа,
Только вышел - гром раздался,
Молнией сразив Ея.
Утром, собирая в путь,
Мажордом шепнул: - «Маркиз,
Умер Князь, какая жуть,
Молнией убит, … сюрприз!?»
Только это он сказал,
Граф уж на порог явился,
- «Ах маркиз, какой скандал,
Хорошо Я спохватился.
Я Жанет был приглашен,
Вы же вздумали расстаться,
И поэтому взбешен,
Умоляю Вас остаться.»
- «Изыди, исчадье Ада,
Маску я сорву с лица,
Чистого желаешь чада,
А делишки подлеца.»
Тут уж Бенуа сорвался,
Графа осенил крестом,
Взвыв от боли, Тот взорвался,
И свалил его перстом.
Бенуа не смог подняться,
Разбил деда паралич,
С каждым может также статься,
Когда слышишь вепря клич.
Нет свидетелей той сцены,
Бенуа в кровати слег,
Тут бессилен Авиценна,
Больше двигаться не мог.
А Жанет попалась в сети,
И влюблялась все сильней,
Двигаясь в ловушки, клети,
И чем дальше, тем больней.
Вот назначили уж свадьбу,
Даниэль Жанет твердит:
- «Твоему отцу и встать бы
Точно уж не повредит.»
Только свадьба миновала,
Едва гости разбрелись,
Молодая вдруг упала,
Сети дьявола сплелись.
Вот уже отец и дочка
С лож своих не могут встать,
Еще день, затем и ночка,
Им уже и не дышать.
-«Бестолковые людишки,
Что-то пыжатся, снуют,
Я Князь Ада, Вы, мартышки,
Небеса мне песнь поют.
Вы, ничтожество людское,
Вечный страх, боязнь греха,
Я сам грех и все мирское,
Мне противно, Вы – труха.
Черти, бесы, вурдалаки,
Все на бал приглашены,
Пейте, войте, лезте в драки,
Вы лишь скуки лишены.»
И откуда столько скверны
Вылезло из всех щелей?
На гробах- столах таверны
Ели пауков, мышей.
Граф качался на качелях,
Над гробами пролетал,
Черти мчались в карусели,
Демона триумф настал.
«Все ж не очень настроение,
И чего-то все не то,
Нет сегодня вдохновения,
Я без практики давно.
Скука смертная в Париже,
Жаль нет больше Бенуа,
В парке и газон не стрижен,
Никого нет, только Я.»
Вдоль садовой анфилады
Молча шел граф, не спеша,
Веяло ночной прохладой,
Под ногами лист шуршал.
Часть IY. Дэнни
Где бежит река Гудзон,
Где мосты и небоскребы,
Каждый свой имел резон,
У кого какие пробы.
Кто-то гамбургеру рад,
А кому миллиарда мало,
Мини Рай и мини Ад,
Все прошло или настало.
Вот проехал лимузин,
Три шестерки – автономер,
Мимо красочных витрин,
В нем сидел сенатор Говер.
Лимузин притормозил
Рядом с домом номер пять,
Говер вышел, позвонил,
Огляделся и стал ждать.
Дверь открыл сенатор Кросс,
Удивлен, не подал вида,
На лице немой вопрос,
Нервный тик волнение выдал.
- «Добрый вечер, мистер Кросс,
Извините, что так поздно,
Не волнуйтесь, не допрос,
Вы один? Войти мне можно?»
- «Проходите, мистер Говер,
Расскажите, что тревожит?»
- «Не секрет я Вам открою,
Всех волнует и Вас тоже.»
- «Что, сенатор Дэнни Говер,
Вас могло из ритма выбить?
Пересохло даже в горле,
Не хотели бы Вы выпить?»
- «Кофе, будьте так добры»
- «Хорошо, я ж выпью сока,
Не смущайтесь, что ковры,
Проходите, ради бога.»
- "Ну зачем о Боге вспомнил?
Там, глядишь бы, и пожил,
Угостил бы Черта дома,
Я его бы пощадил."
- «Видите ли, мистер Кросс,
Вскоре принимать решение,
Некий, скажем так, опрос,
По Ираку... Ваше мнение.»
- «Мало, Говер, Вам Вьетнама,
Нет, давай Афганистан,
А Ирак - ведь это яма,
Подавай потом Иран?
Может хватит войн и крови!
Хватит нам смертей солдат,
Материнской острой боли,
Вы не слышите набат?»
- «Ой, какие гуманисты!
Сантименты ни к чему,
Кросс, ну будьте реалистом,
Жизнь не учит ничему!
Это ведь не просто войны,
О господстве речь ведем,
Ради жизни, и достойной,
Мы на жертвы все идем.»
- «Бросьте, Говер, этот пафос,
Знаю я о чем тут речь,
Нас хотите ввернуть в хаос,
Это ведь Дамоклов меч.»
Видит Говер - нет контакта,
Как уперся этот Кросс!
И тогда, ну ради такта,
Попросил незваный гость:
- «Я еще бы кофе выпил,
Он у Вас уж так хорош».
Только лишь сенатор вышел,
Говер снял с костюма брошь.
Приоткрыл слегка он крышку,
В сок подсыпал порошок,
Все, теперь в ловушке мышка,
Жизни Кросса вышел срок.
А сенатору он молвил,
- «Ладно, хватит, бросим спор.»
И враги на миг умолкли,
Друг на друга вперив взор.
Кросс допил и еле слышно
Охнул - замертво упал,
Говер встал и быстро вышел,
Глупый Кросс мертвецки спал.
Мчался черный лимузин,
В нем сидел сенатор Говер,
Мимо красочных витрин,
Кто же следующий номер?
Еще несколько визитов,
И в Сенате большинство,
Кроме Кросса иезуитов
Не нашлось ни одного.
Дело завершив удачно,
Дэнни Говер вдруг решил,
Что поедет в место злачно,
И в Лас-Вегас поспешил.
В политическом угаре
Не заметил- прилетел,
Вот уже игра в разгаре,
И не сбить стальной прицел.
Раз за разом Дэнни ставил,
Неизменно побеждал,
Иногда он ставки правил,
И владельца раздражал.
Наигравшись вдоволь Дэнни,
Фишки на обмен понес,
А за ним как будто тени,
Шли охранники всерьез.
Преградила путь охрана:
- «Фишки Вам придется сдать,
Вы замечены в обмане,
Лучше самому признать.»
- «Я советую сейчас же
Уступить дорогу мне,
А иначе каждый ляжет,
Навсегда в сырой земле.»
Не послушались, однако,
Дэнни фишки разбросал,
Очертив зловещим знаком,
Выйдя, казино взорвал.
То ли участь, то ли случай,
Слышен был мощнейший взрыв,
«Вот теперь я не соскучусь,
Оторвался на разрыв.»
Говер утром уж в Сенате,
Ввод в Ирак войск предрешен,
Единодушие в Палате,
В Белый дом он приглашен.
Дэнни Говер на приеме,
Президент с ним говорит:
- «Нужен, Говер, мне преемник,
Чтоб такой, как монолит.
А я вижу, хоть Ты молод,
О стране душа болит,
Хватка крепкая, как молот,
Глаз желанием горит.»
- «Ах, сэр, как Вы правы!
Никогда не подведу,
И всегда до самой правды,
Не остановлюсь, дойду.»
Дэнни враз стал демократом,
И его портрет везде,
Скоро выборы и в Штатах
Вся достанется власть Тьме.
Но не думал Дэнни Говер,
Что какой-то журналист,
Выкатит статейку в номер,
Да еще на целый лист.
Вытащит такие факты,
Огорошит всю страну -
Зарубежные контакты,
Кросса смерть вменит в вину.
Мол, не в Штатах он родился,
Президентом не бывать,
Здесь недавно объявился,
От него все можно ждать!
Крест поставил на карьере,
Журналистишка - червяк,
Вот дурак, не в полной мере,
Осознал, что сам мертвяк.
Понял лишь свою ошибку,
Когда в муках умирал,
Безъязыкий, очень жалкий,
Номер свой газетный жрал.
В частном доме на Гудзоне,
В поздний час никто не спал,
В этом дьявольском притоне,
Нечестей был карнавал.
Как всегда кого-то ели,
Кто-то чавкал и рыгал,
Дэн качался на качелях,
Рядом черт сидел-икал.
Что задумал черный гений?
Этого никто не знал,
Даниэль, Демьян – Дауд иль Дэнни
Что готовил на финал?!
Часть Y.Доуэн
Шел июнь шестого года,
День шестой уж наступил,
Ровно век прошел со срока
Как Он Землю посетил.
Сотни душ за это время
Демон отнял, засушил,
И чем больше это бремя,
У него тем больше сил.
Депутаты и министры,
Президенты и послы,
И спортсмены, и артисты,
Знаменитости, посты.
Все в сетях у Сатаны,
И вершат людские судьбы,
От чего черным черны
Нравы, помыслы толпы.
Вербовал он слуг по миру,
И число им легион,
А теперь готов Он к пиру,
Сатана взошел на трон!
Разбрелись по Свету слуги,
Сеять смуту, сеять мрак,
Зарождать шальные слухи,
Насаждая Зверя знак.
Ну, а что взамен за труд,
За коварство, подлость, жадность,
За распутство, и за блуд,
За невежество и праздность?
Им дарует за заслуги
Толику житейских благ,
Побрякушки за услуги,
Чтоб держали черный флаг.
Не нужны захват и войны,
Души проданы за грошь,
И бегут растления волны,
Грех и мерзость рядом, сплошь.
В жизни ценности сменились,
Главное - урвать кусок,
А добро и честь забылись,
Глядь на Запад и Восток.
Все сходились нити в Лондон,
Нынче Демон здесь витал,
Звался Он теперь лорд Доуэн,
Там вершины достигал.
За заслуги пред короной,
Доуэн в пэры возведен,
И теперь под этой кроной
Ночью зло творил и днем.
Разлетелся слух по свету,
Что Властитель Вечной Тьмы
Созывает срочно сверку,
Будет пир у Сатаны.
И в назначенную дату
В Лондоне все собрались,
Присягнувшие солдаты
В доме Доуэна клялись:
Злу служить беспрекословно,
Преданы цепные псы,
Обращая поголовно,
Новых слуг в отряды мглы.
И пришли они склониться,
Туфель целовать носок,
Трепеща шли вереницей,
На колени встав у ног.
Сатана сидел на троне,
Миром он повелевал,
Был Он в дьявольской короне,
Свой триумф торжествовал.
Целый век с тех пор уж минул,
Как и прежде Он хорош,
Маслом писана картина,
Словно юноша пригож.
Ясен взгляд и черны кудри,
Только волчий блеск в глазах,
На лице совсем нет пудры,
И румянец на щеках.
Как всегда все завершилось
Мерзостью и колдовством,
Доуэн так и не ложился,
На качели сел верхом.
Дэнни мчался на качелях,
И смеялся как Демьян,
Профиль как у Даниэля,
Как Дауд курил кальян.
Часть VI.Даниил
Сотню лет калечил души,
Много стран Он посетил,
И почти что все разрушил,
Дьявольщиной очернил.
Не обрел все ж утешения,
Оставляя черный след,
Без былого вдохновения,
Не свершить больших побед.
Что-то все таки тревожит,
Нет покоя для Него,
И под ложечкою гложет,
И воротит от всего.
Снится, что Он тьмы лишился,
Солнце встало навсегда,
Что душою подавился,
Вместо крови - сплошь вода.
То душа была младенца,
И светла как ясный день,
Сон явился тот знаменцем,
В голове трещит мигрень.
С той поры ни дня покоя,
Чувства, мысли набекрень,
Постоянные запои,
Чертовщина, дребедень.
Уж не радуют качели,
И не спится без чертей,
Вурдалаки надоели,
И не пьет Он кровь детей.
А однажды слух явился
В предрассветные часы,
Что на Свет мирской явился,
Даниил, что Божий Сын.
Многоликий и ужасный
Дрогнул, виду не подал,
И приказ дал слугам ясный,
Отыскать, что Бог послал.
Как это могло случиться?
Ведь насмарку целый век!
Может все перемениться,
Душу вспомнит человек!
Тут нельзя ждать ни секунды,
Ему свыше дан сигнал,
А не то наступит Судный
День- то Дьявола финал.
И пустились Его слуги,
Рыскать по миру кто с чем,
Но их жалкие потуги,
Не закончились ничем.
Были в Индии, Китае
Конго, Замбии, Перу,
У Земли на самом крае,
Лезли в каждую дыру.
И отчаявшись примерно,
Где-то в дальней Стороне,
Измотавшись так безмерно,
Ночевали на селе.
На краю одной деревни,
Прикорнули отдохнуть,
У одной старухи древней,
Лечь поспать и дальше в путь.
А за чаем- разговором
Стало им известно, что
У старухиной у внучки
Сын родился в рождество.
И с рождением Даниила,
Чудеса пришли в село,
Стала видеть вдруг Мария,
Ночью словно днем светло.
Дед Матвей отбросил палку,
Бегать стал как молодой,
А Надежда чрез скакалку
Прыгала с больной ногой.
Тут послы переглянулись,
Поняли, кого нашли,
Очень скоро обернулись,
Новость Демону снесли.
А назавтра Он приехал,
Дэн, Демьян иль Даниэль,
Ну, а может мистер Доуэн,
Словом Демон, стукнул в дверь.
Да, узнал Он это место,
Да и как же не признать,
Здесь Он бегал еще в детстве,
Здесь убили его мать.
Приглядел Он здесь невесту,
Настя «нет» ему твердит,
Вспомнил как невеста крестит,
А на нем кафтан горит.
Отворила дверь старуха,
«Ба! Знакомые черты,
То столетняя Настюха,
Добродетель чистоты.»
- «Ты ль была моей невестой?
И за что тебя любил?
Впрочем, чувства не уместны,
Жаль, тебя я не убил.»
А Демьян не изменился,
Как и раньше был хорош,
Без морщин лик сохранился,
Словно юноша пригож.
Ясен взгляд и черны кудри,
Блеск по прежнему в глазах,
На лице совсем нет пудры,
И румянец на щеках.
- «Ты зачем сюда явился?
Разве мало душ сгубил?
Чтоб ты, изверг, подавился»
- «Прочь, с дороги уходи.»
Не послушалась старуха,
Встала грудью на пути,
У нее хватило духа,
Преградить вход, не уйти.
Бабку сбив одним движением,
Демон в детскую вбежал,
Там же с крестиком на шее
Ангел во плоти лежал.
Никакого беспокойства,
Улыбался Даниил,
Словно рад был он знакомству,
Кто ты? Будто- бы спросил.
Только мальчика коснулся,
Как Его хватил удар,
В страшной боли содрогнулся,
Побежал по телу жар.
А лицо вмиг постарело,
Враз морщинами пошло,
Тело медленно осело,
Дымкой взор заволокло.
Умирал Демьян в припадке,
Ветер волчий вой носил,
Рядом в маленькой кроватке
Спал спокойно Даниил.
Эпилог
Двадцать два иерофанта,
Двадцать два египетских жреца,
Каждый обладающий талантом,
Опытом земного мудреца,
Слуги верные злодея Люцифера,
Обладатели величественных тайн,
Поделили шар Земной на сферы,
Покорив, казалось бы, свой край.
Но упали цепи Люцифера,
Вспять пошла предателя река,
Не дано отнять у Бога веру,
Поплатился Ангел навсегда.
Вмиг пропала сила иерофантов,
Стало на душе у всех светло,
Зашатались орды адъютантов,
И любовью обернулось зло.