(литературная обработка по устным воспоминаниям
братьев Ивана и Александра Карпачёвых, г. Тюмень)
Я помню сорок первый год.
Над Родиною дым
Затмил июньский небосвод
Потоком вихревым.
Запахло порохом, войной,
Тревожно с каждым днём.
Стоит отец мой молодой
Подтянутый ремнём.
Он Обнял у порога нас -
Мать, дочку и сынков.
И дал мне, старшему, наказ:
"Держись и будь здоров.
Мужчиной в доме ты теперь
Обязан быть всегда.
А я, лишь ты закроешь дверь,
Отправлюсь бить врага."
Ушёл отец, как все, на фронт.
С боями отступал,
Но верил – будет поворот.
Надеялся и ждал.
Я помню сорок третий год.
Стучится почтальон.
Седая женщина войдёт
И зачитает: "Он…
БЕз вести пропал в бою
Под городом Смоленском,
Отдавши свято жизнь свою
В том подвиге безвестном."
Вздохнула тяжко моя мать,
И постарела сразу.
И стала тонко завывать,
Так не рыдав ни разу.
Катились слёзы как ручей
И ниспадали градом.
И чернота её очей
Казалась сущим адом.
Свои сжав пальцы в кулачки,
Несчастно в грудь стучала.
И стоны были так горьки,
Что сердце замирало.
Братишке Шурке было три,
Мне, старшему, - четырнадцать.
Что мы понять тогда могли?
Но понимали, помнится.
Я помню сорок пятый год.
Всеобщий праздник мая!
Столь ожидаемый исход -
Разбита волчья стая.
Но не вернулись с той войны
Безвестные солдаты,
Пропавшие без их вины,
Пропавшие без даты.
Уж не вернутся никогда
В дома свои отцами.
Навечно в сердце борозда
Затянется рубцами.
Та борозда - от женских слёз,
От ран и от потерь.
И где-то в поле средь берёз
Лежит отец теперь.
А он бы мог сейчас со мной
Поговорить про жизнь.
Иль в день Победы вновь весной
С наградами пройтись.
Как сын солдата говорю
С портретом в рамке я:
"Тебя как в юности люблю,
Мне жаль, что нет тебя.
Мы с младшим братом о тебе
Не раз держали речь.
И мы не ропствуем судьбе,
Что не смогла сберечь."
по воспоминаниям Карпачёва Ивана (1929 г.р.)