Вина плесни в бокал, апрель,
и пусть поёт моя свирель,
когда отвесит терпкий хмель
затрещину свою.
Пусть Петербург гремит в набат -
под вереск-травный аромат
пришла весна, изгнав в закат
с зимой из льда ладью.
Трамвай весенне зазвенел,
хрустально звякнула капель,
по улицам прошёл апрель
зеленоглаз и пьян.
Он скинул плащ - и лёд поплыл
по рекам чьих-то синих жил,
и этот 'Кто-то' позабыл
проблем густой бурьян.
Под светом солнечных знамён
он в сердце вновь копьём пронзён
(теперь-то личный Купидон
решил не мелочить)
И, вспомнив то, что было "до"
вдруг осознал, что суждено,
даже когда так нелегко,
себя взяв в руки,
жить.