Понимаю, что принимать Беранже сейчас, да еще в переводе, не очень сподручно. Рассчитываю лишь на поэтическое чутье и широкое сердце… Поэт, как уже сказано, был гордым и независимым республиканцем, а жить-бедовать ему пришлось всё при королях да императорах, которые непрочь были его и купить «для нужд правления»… А он – неожиданно для них! – «взяток не брал», на монаршие предложения откликался дерзостно, например в показательном стихотворении «Отказ»:
Министр меня обогатить
Решил однажды. Так и быть!
Не надо шума, публикаций –
Привык я жить на чердаке,
Лишь думая о бедняке,
Возьму я пачку ассигнаций.
Ведь не разделишь с нищетой
Ни этикет, ни титул свой,
Ни почести, ни «близость к трону».
Делиться надо серебром!
Когда бы стал я королем,
Я б заложил свою корону!
Чуть заводился грош когда,
Он плыл неведомо куда.
(В богатстве я не знаю толку!)
Удел поэта был мне дан,
И, чтоб зашить пустой карман,
Я взял у дедушки иголку.
Что мне ваш «золотой запас»?
На утре жизни – в добрый час
Избрав любовницей Свободу, -
Я, легкомысленный поэт,
Любимец ветреных Лизетт,
Стал ей вернее год от году.
Свобода – это, монсеньор,
Такая женщина, чей взор
Горит, от ярости пьянея,
Чуть в городах моей страны
Завидит ваши галуны
И верноподданные шеи.
Правдив и смех ее и стон.
Правительственный пансион
Меня совсем сживет со света.
Я только су, я только медь,
Велите золотом тереть, -
И я фальшивая монета.
Не надо денег ваших мне.
Всю жизнь я прожил в стороне,
Не повторяйте обещанья.
Министр, я только выдам вас.
Коснетесь лиры – и тотчас
По ней пройдет негодованье!
(Перевод Вс. Рождественского)
И не могу не поделиться одним шедевром, этаким гимном завоевателям, мечтающим о лаврах Наполеона, под убийственным названием «Муравьи» (пер. М.Л.Михайлова):
Муравейник весь в движенье,
Всё шумит, кричит, снуёт.
Войско в сборе к выступленью, -
Царь ведет его в поход.
Полководец горячится,
Возглашая храбрецам:
«Целый мир нам покорится!
Слава, слава муравьям!»
Войско в марше достигает
До владений гордой тли,
Где былинка вырастает
Из-за камня, вся в пыли.
Царь командует: «Смелее!
С нами бог – и смерть врагам!
Молодцы, ударь дружнее!
Слава, слава муравьям!»
Есть у тли свои герои
Для свершенья славных дел:
Всё помчалось в вихорь боя,
Сколько крови, мертвых тел!
Наконец, - хоть храбро билась –
Тля бежит по всем углам.
Участь варваров свершилась!
Слава, слава муравьям!
Двое старших адъютантов
Сочинили бюллетень,
Днем сражения гигантов
В нем был назван этот день .
Край разграбить покоренный
Остается молодцам.
Что трухи тут запасенной!
Слава, слава муравьям!
Вот под аркой из соломы
Триумфальный вьется ход.
Червь, работавшая дома,
Натощак «ура» ревёт.
Местный Пиндар в громкой оде
Всем другим грозит врагам
(Оды были очень в моде).
Слава, слава муравьям!
В пиитическом паренье
Бард гласит: «Сквозь тьму времён
Вижу мира обновленье;
Муравьи, ваш данник он!
И когда земного шара
Все края сдадутся вам,
Ты, о Небо, жди удара!
Слава, слава муравьям!
Он еще не кончил слова
Пред восторженной толпой,
Как нечаянно корова
Залила их всех мочой.
Лишь какой-то Ной остался …
«Океан на гибель нам, -
Говорит он, - разливался!»
… Слава, слава муравьям!
(А, каково! Тут тебе и перекличка с нашими соседними, призывающими на войну королевами, и с вековыми мечтами о родном отечестве «от моря и до моря», и завершающие сарказмы о корове и Ное!... Как вчера, написано – простите за двусмысленность!)