А она возможно вернется. В совершенно ином качестве.
И друг в друге они разглядят что-то новое, незнакомое.
Как весна стекает прозрачной капелькой
Бывшей льдинистой коркой, вниз по стеклу оконному.
И меняется небо. и ветер теплей и гуще.
У нее такие тонкие пальцы, такие мягкие волосы.
Он почувствует себя сильным и всемогущим.
Обладающим настоящим, и даже будущим
А она возможно научится разговаривать мягким голосом.
Мир вокруг сойдется в единый луч и скользнет по ее ключице.
Время съежится в краткий миг и замрет, зажмурясь.
И наверное будет чувство, что все им снится:
У нее будут так по-детски дрожать ресницы,
Что захочется к ним, как к бабочке, прикоснуться;
У него будет в горле ком или в сердце спица,
Или то и другое вместе.
И он будет лихорадочно размышлять
Как ему взбодриться, восстановиться,
Привести в порядок срочно ему их.
Все возможно именно этим и обернется.
Вероятность есть, что именно так случится.
Что касается третьего человека, то тут неясно.
Назовем ее Сью, к примеру. Заглянем быстро:
Сью сидит, свернувшись в уютном кресле,
Закусив губу, теребит свой нательный крестик.
Фоном — что-то про экономику, речь министра,
в общем, вовсе не интересно,
Но относительно безопасно.
Сью не дура и между тем не предатель, вот как
И одно с другим совместить непростое дело.
Сью не любит врать, однако придется кротко
Делать вид что ее не ранило, не задело.
Пусть все будут счастливы, шепчет Сью.
Сью всегда уклоняется от борьбы.
У нее даже цвет любимый и тот, угадали — белый.
Дорогой амур, пишет Сью, спрячь подальше свой лук и стрелы.
Прилетай, поболтаем с тобой о капризах моей судьбы,
У меня есть вина бутылка, полусухого, белого.
Прилетай, мой милый, я и тебе налью.