Страна чудес. Книга 2 - Зеркало безмолвия

    
   Фрагмент картины Ильи Глазунова "Вечная Россия"               
 

Поэма "СТРАНА ЧУДЕС"
книга вторая "ЗЕРКАЛО БЕЗМОЛВИЯ" 
Моршанск 1996 г.

               
ПРОЛОГ

Прошло  пять лет…
Пять лет бесплодных –
Пять лет крушения страны:
Пять зим жестоких и холодных…
Пять жарких лет…
           И ни одной весны…

Здесь обозначу только вехи
На этом горестном пути –
Подробно наши неуспехи
Не хватит сил опять пройти.

Пять лет начала девяностых.
Пришла пора считать года.
Год первый: буднично и просто
Держава рухнула тогда!..

Второй год: памятники рушим
Пока разлад, развал, скандал.
И прибирает наши души
Себе невидимый вандал…

А  третий год был самый важный
Среди печалей и невзгод:
Огнём и кровью, пеплом с сажей
Мы обозначим этот год…

Четвёртый год в цепи развала,
Как будто лакомство в меню:
Огня и крови было мало,
И нам подкинули Чечню…

И вот под громы и раскаты
Шутник незримый подсолил:
На нищих, бедных и богатых
Год пятый  всех нас разделил…

Уж  мы на пол пути шестого,
И, вот, последний выбор дан:
Или людьми мы станем снова,
Или рабами навсегда…

Прошло пять лет…
                Ужели втуне?
Не научившись ничему,
Ужель на выборах в июне
Власть отдадите вы тому,

Кто вас ограбил, искалечил
И истребляет в бойнях род?!
Мы можем жить по-человечьи,
Мы не потерянный народ!

Да, – мы сегодня многолики,
Да, – мы теперь разобщены,
Но всё же мы народ великой,
Хоть и разрушенной страны…

Давайте всё же по порядку
Перелистаем по листам
Мою потёртую тетрадку
И всё расставим по местам.

Дневник мой, друг мой закадычный!
Тебе всегда я доверял
Лишь самый искренний и личный,
И сокровенный материал.


Ты и защитник, и судья мой,
Хранитель лирики и дум:
В весёлый час и в трудный самый
К тебе на исповедь иду.

С  людьми бываю самым разным,
Порой лукавлю и хитрю:
Быть чистым трудно в мире грязном…
Тебе  лишь правду говорю.

Во многом можно усомниться,
Но лжи здесь нет наверняка:
Здесь  правда – каждая страница,
Сквозь сердце – каждая строка…



   



ГЛАВА 1
     ВРЕМЯ ЗУБОСТУЧАНИЯ   
***
Я верил в то, что будет лучше,
Что заживем дружнее, но
Стране поведало о путче*
Телевизионное окно.
               
И то ли явно, то ли снится,
Но что творится на Руси!
Несутся танки по столице,
Снуют беспечно, как такси.
               
Но  вот застыли на брусчатке,
Зловеще целят вдоль Кремля.
Надолго траков отпечатки
Запомнит русская земля...

С досадой я на кнопку "Выкл."
 Нажал. На улицу иду.
А что народ? Ужель привык он
Не откликаться на беду?
               
И бабы не  заголосили,
И промолчали мужики;
Лишь напружинилась Россия,
И руки сжались в кулаки.
 
               
Когда я это вспоминаю,
То почему-то снова злюсь.
Мы наблюдали это, зная,
Что умирает наш Союз.
      
Бывает так в минуты скорби –
Внезапно  вдруг сведет кадык.
А может быть, устав от Горби,
Мы не  заметили беды.

И  вот пока бурлит  столица
Тревожит всех, один вопрос
Извечный – биться иль не биться?!..
Молчит безжалостно Форос.*

Но мы надеялись и ждали,
Экраны взглядами сверля.
На третий день нервишки сдали
У заговорщиков Кремля.

Видать, была не  та закалка.
Иль о былом еще  скорбя,
Им было и Отчизну жалко,
Но не на столько, как себя...


***
...В столице путч.  В Союзе смута.
Чтобы случилось  это так,
Уж очень выгодно кому-то...
Кто там вскарабкался на танк?

Зовет на бой. Нет правды в слове.
Я это  чувствую душой.
Но им сегодня нужно  крови,
Притом желательно большой.

Чтобы страну кромсать на части,
Перекроить, переделить,
И под шумок, дорвавшись  к власти,
Штурвал  взять в руки и рулить...

Все так и  вышло: пусть немного,
Но кровью  выпачкали трак.
Далась победа демагогам
Без боя, даже без атак.

И вот уже  в тюрьме   "путчисты"-
Руководители  страны.
И все же что-то  здесь нечисто:
И есть вина, и нет вины...
 

***
Не разделяю эйфории
И толп несметных ликованье
Страну уже приговорили
И обрекли на поруганье

Не  разобрать  в истошном гвалте,
Кто прав, кто греется у правды:
Одних кончина на асфальте
Другим на радость. То-то рады!

Они их к смерти подтолкнули –
Себя прикрыли их телами.
Спаслись, однако, помянули,
Но позабудут за делами.

Они "виновников"  отыщут
Осудят гневно и накажут.
Их холуи повсюду рыщут
И на меня перстом укажут,
За то, что я не разделяю
Вандалов мерзкие уловки,
Умом из гвалта выделяю
Коварный замысел, но ловкий,

За то, что  в их толпу не  влит я
И дифирамбы не  ору им.
И даже на кровопролитье
Смотрю иначе – не пирую.

***
Я презираю вашу радость
И  истерию. Вы смешны.
Вы льете всяческую гадость
На всю историю страны.

У нас все рушится и падает:
Надежда, Вера и Любовь,
А вас –  безумцев –  это радует,
И даже пролитая кровь.

Вы всё растопчите  в истерике:
Культуру, гордость, прах отцов,
Под одобрение Америки
 Во  благо новых подлецов.

***
Я не  прав?
 Значит, были не правы
Мудрый, Невский, Донской и Суворов,
Потому что теперь и у правды
Появился сомнительный норов.

Я не прав потому, что другие,
Получается, более правы,
Потому, что имеют тугие
Кошельки и свободные нравы.
Каюсь я перед ликом господним
В чистом поле, упав  лицом в травы.
Те, кто правы  вчера, те сегодня
Ни на йоту не могут быть правы.

Все  одним перевернуто   махом.
Ничему я не рад и не внемлю.
Я не прав! Я не прав перед прахом
Тех солдат, что легли в эту землю.

Я не  прав перед братской могилой.
Я не прав перед первой любовью.
Я придавлен нечистою силой.
Этой силе я не прекословлю.

Я не  прав    перед  заревом  звездным,
Я не  прав  перед другом сердечным,
Потому что сегодня серьезно
Странно думать о добром и вечном.

Я не прав потому, что пасую
Перед наглостью сытой и бравой,
Потому, что с любовью рисую
Тех, кто вместе со  мною не правы...

Провалиться готов в преисподнюю
К омерзительнейшим динозаврам,
Если б знать, что не прав я сегодня,
Чтобы сделаться правым назавтра...


***
Люди выстояли против танков?
Танки выстояли против людей?
Что же не ринулись танки в атаку?
Может быть, их посылал не  злодей?
Вечность  звала или доля секунды?
Разум вознесся, иль он побежден?
Хунта была  или не было  хунты?
На ноги встанем иль  вновь упадем?
Истина справа ли? Истина слева ли?
Может, не там  она,  но и не здесь?
Что ж, Россияне, мы  с  вами наделали?
Что у нас было, и что у нас есть?


***
Это  время смятенья и внутренней боли.
Это  время тревоги, протеста души.
Это  время, когда заперта мысль в неволе,
И твердыни сгибаются, как камыши.

Это  время триумфа корысти и  злобы.
Это время паденья к подножьям вершин.
Время  зубостучания, время озноба,
Время сомнения в том,  что вершим.

Это  время цветения в царстве маразма.
Это время, когда мир лишился ума.
Наступил  на Земле невротический  праздник
И окутал ее в эйфорийный туман.

Но Земля для вселенной всего лишь частица:
Если правда, что есть  справедливости суд,
То на нем никому ничего не простится:
Если русские Русь от беды не спасут.
60


 ГЛАВА 2
"ЗА ОТРАЖЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ ПРОПАВШЕЕ" 



***
Где ж вы, поэты – чести глашатаи?!
Революций попутчики где?!
Наше Отечество снова расшатано –
В крайности и нужде.

Значит, выходит,  вы все же лукавили,
Семьдесят лет звеня.
Я вам поверил, но вы же оставили
Здесь одного меня…

Кто-нибудь есть,  кто хотя бы из жалости
Слово свое б прокричал?!
Рушится,  падает наша Державушка.
Уж не подставить плеча...


***
Мечтали азартно  и смело
Мечтатели  разных  времен:
Иисус, Томас Мор, Компанела,
Морелли, Фурье, Сен-Симон.

Писали  трактаты германцы –
Философы, морщили лбы;
Должны же  у мира быть шансы:
Достоин он лучшей судьбы.

Костяшками щелкали  счеты –
В  английских  конторах  вели
Политэкономы подсчеты
По преображенью Земли.

Одни  умирали, другие
Все этот же  видели сон,
И падала медленно гиря
Незримых  вселенских  часов.

Менялись  столетья, эпохи,
И жил  человек   на Земле
Все  также  убого и плохо –
В бесчестье, в нужде и во мгле.

Мечта угасала, но  тлели
В глубинах  сердец угольки.
Карл  Маркс, Фридрих Энгельс и Ленин
Пробились сквозь толщу тоски.

Сражались, боролись, страдали,
Рассеяли  марево  тьмы;
К свободе  пути  разгадали,
Мечтой напоили умы.

И встал  человек над собою,
Над долей раба и  скота.
Сердца наполнялись  любовью:
Реальностью  стала мечта.

Свершилось – в руках у народа
И пашни, и недра, и  власть!
И он опьянел  от свободы,
А пьяному просто упасть.

К тому же  вождизм  пересилил
И разум, и совесть, и честь.
Возвысился вождь над Россией
И бед наворочал - не счесть.

И к стенке  соратников ставил,
Подонков к себе  приближал,
Народы стравил и ославил,
И в тюрьмы невинных  сажал.
         
Менялись  вожди у штурвала,
Крутя его этак и так.
А время текло – не  зевало:
Часы отбивали ТИК-ТАК...

Мечта постарела, зачахла,
И больше  мечтателей нет...
Теперь принимают за счастье
В карманах трезвоны монет.

И  копят их,   копят их, копят!
Кто больше нагреб –  тот силач:
Ломаются новые  копья –
Урвать покрупнее  калач.

Потом к калачу и поместье,
К поместью прислугу потом...
И все то осталось на месте:
Живи, как и прежде – скотом...

Две тысячи лет от Иисуса:
Две тысячи каторжных лет!..
И  все-таки люди  спасутся:
Другого пути у них нет.


***
За отражение, в зеркале пропавшее,
Которое  похитил  воин Тьмы,
Планету  всю просеем и пропашем,
Нарушим пир по случаю чумы.

Живым и мертвым, без вести пропавшим
И даже не родившимся еще,
За отражение в зеркале пропавшее,
Откроем в банке данных новый счет.

За это можно все переворочать
И грязное белье перетрясти.
Искать всю жизнь, но как бы между прочим
То отражение в зеркале найти.

И обвести глазами окружение,
И выпрямить фигуру в полный рост:
За то, что отыскалось отражение
В толпе  произнести заздравный тост.

И целый мир в давильне рукопашной
Не поколеблет главное – мечту,
Что отражение, в зеркале пропавшее,
Перешагнет запретную черту.

Не  поглотить ни бархатом, ни  замшей
Лучистого высокого венца.
За отражение,  в зеркале пропавшее,
Отдать не жалко души и сердца.

Предвижу я и смуту, и брожение,
И гнев толпы, зависший надо мной;
Желающей увидеть отражение,
Но даже мне невидимо  оно...


***
Кипят митинговые  страсти,
Доходят до  башен Кремля,
Иные дорвались до власти,
Но трудно быть  в шторм у руля.

Людское  волнуется море –
На рифы несется корабль,
И там, где румянились  зори,
Зияет, чернея, дыра.

Вздымаются, пенятся волны
И с палуб  смывают людей.
Я штормов любитель, но больно
На рвоту людскую глядеть.

Пока только шторм, но цунами
Узрели уже  вещуны.
Тревожно, что станется с нами –
Детьми ошалевшей страны?

***
Живем в нелепом, странном мире:
То пятки  лижем, то кусаем,
Но стукнет вдруг тридцать четыре,
А мы все жребии бросаем

И наблюдаем за полетом –
Что надлежит – орел иль решка?
Бывает, выпьем по  субботам:
Найдется дата или  вешка.

Но  будни – это  не  суббота:
И поглотит тебя всего
С утра до  темени  работа
Ради чего? Ради кого?!

Ради не выданной зарплатки
За май к исходу сентября?
Ради торговца из  палатки
С названьем утренним «Заря»?


В иных ладонях, чтоб толстели
Несоразмерно кошельки?
И чтобы тешились в борделе
И подлецы, и пошляки?..


...И снова вехи, снова даты:
На этом мир стоял, стоит.
И мы готовы, как солдаты,
Господь лишь пусть благословит.

Покамест пьем, и слава богу –
Живем, как должно человекам:
Пускай в убожестве, но в ногу
С Отчизной, временем и веком…

Но пережившие Христоса,
Мудры теперь не по годам.
И все ж от тоста и до тоста
Живем, однако, господа!



ГЛАВА 3      
ЕСЛИ Я ПРОМОЛЧУ

***
Пока искали мы забвенья
От настоящего в вине,
Опять назрело столкновенье
И двоевластие  в стране.
 
Своим решеньем и Указом *
Глава страны закон попрал:
И тем убил двух  зайцев сразу-
Строй изменил и власть прибрал.

При сём он выказал  сноровку
И храбрость, ведь не трепеща,
Провел  в Москве артподготовку –
Все сделал, как и обещал ...

Но в этот раз все было строже:
Танк – это танк, а не такси.
«Бьют русских русские!» – похоже
 Довольна этим "БИ-БИ-СИ"...


***
В эти хмурые дни
Воцарился разброд .
Я и ты,  и они –
Разве мы не Народ?!
Почему же глаза
Друг от друг, воротим?
Даже, если ты "за",
Даже, если я "против",

Даже, если они
Ни за тех,  ни за этих –
Все равно –   мы одни
За Россию в ответе!

Мы! Не дядюшка Сэм,
Потирающий руки!
Обращаюсь ко всем
 Вдалеке и  в округе.

Когда попран  закон,
И беда к нам стучится,
Если ты, если    он
В этот раз отмолчится,

Если я промолчу,   
Не покину квартиру,
Путь открыт палачу,
Вору и рэкетиру.

Беспокойство и страх
Если не пересилю,
На тревожных ветрах
Потеряем Россию!

Иноземных царей
Чтить заставят и слушать.
Сыновей, дочерей
Исковеркают души!

И не помня родства,
Предков зов позабудем...
Но, имея права,   
Если мы еще люди,

Если мы не  скоты,
Не безвольное  стадо,
Я, она,  он и ты
Знаем, что теперь надо:

Встанем плотной стеной
На защиту  закона
И тогда над страной
Встанет солнце  знакомо...


  ***
Октябрь   прошел, уж  рощи   голы,
А мне  все  было недосуг.
Молчат и музы, и глаголы,
Когда Отчизна  навесу.

Весы качались   влево,   вправо...
Прогрохотали  залпы  вновь.
Проснулась  сонная дубрава,
Когда Москве пустили кровь.

Посередь столицы черный остов.
Ветра рассеяли дымы.
Стреляли буднично и просто
Средь бела дня... Молчали мы.

Заиндевелый листик падал,
Кружась,  на чистую  броню.
Уже  врата раскрыты ада,
Для всех, не принятых  в раю.
Они хотя б определились,
А мы все чешем языки.
Нас так искусно разделили,
А мы и рады – дураки!

Всех раскидали на две масти:
Вот демократ, а вот фашист...
Грядет великое ненастье,
Сгустились  сумерки души.

Смешалось  все:  и плач и    хохот –
Шизофренийный рецидив
Где пляшут ненависть и похоть
Под истерический мотив.

Шаманы души усыпляют:
Мы засыпаем, как ежи,
А эти, знай себе,  стреляют
И занимают этажи…   

Я посвящаю строки эти
Бойцам безвестным, гордым, смелым,
Чьи силуэты на паркете
Напечатлелись в доме белом...

Чьи ноги, головы и руки
Фугас размазывал  о стены,
За что и недруги, и други
Ответим горестно и  все мы.

Придут Посланники и  спросят
За то, что ты остался жив –
Ведь это ты, по сути, бросил
Их против подлости и лжи.

Когда они стеной стояли
Против фугасов и брони,
Судьба решалась, не твоя ли?
Ты жив – не дожили они!

Ты отсиделся, отмолчался,
Ты даже голос не подал,
Когда в столице разгорался
Кроваво-огненный скандал.

Но и в твой дом ворвется ночью
Толпа подонков и горилл,
Тогда увидишь сам воочию,
Что безразличьем натворил.

Когда кусок последний хлеба
Под гнетом выронишь из рук,
И отвернется даже Небо –
Поймешь, кто недруг, и кто друг.

Но поздно:  перед небесами
Мы, как букашки, на  виду,
За все ответствуем, и – сами:
Кто в райских кущах, кто в аду…


***
Проснулись  сонные дубравы.
И снова власть, полускорбя,
Провозглашает: «Все не правы!» –
И всех винит кроме себя...

Суть происшедшего не  в этом,
Кто из расстрелянных не прав:
Штык дан солдату,  дан поэту
И вольный дух, и дерзкий нрав.
Но и солдатам, и поэтам
Как дальше  веровать и жить?
Служить Отечеству и этим,
Кто занимает этажи?

И быть покорным и смиренным
На сатанинском кутеже?
Мы все на этом свете бренны
Кто жив еще, кто мертв уже...

Но полегли и млад, и старец,
Не назовут их имена...
Эх! То  ли будет, то  ли станет –
Распоясался Сатана.

Покамест в смуте и скандале, 
В недоумении страна,
Убийцам вешают медали,
Дают чины и ордена.

Бандиты, воры, казнокрады
Теперь  в почете и чести:
Им уготованы награды,
Открыты двери и пути...

Я не имею в бога веры
И не ношу на шее крест,
Но Справедливость полной меры
В межзвездном мире все же есть.

Все  то, что тайно, станет явным,
Пусть даже и через века...
 Ноябрь покрыл  всю  землю  Саваном
По  чьей-то воле  свысока...

***
Чужой  судьбы   коснусь  случайно,
Где стык пространства и времен
И открывается мне  тайна
Смертей и жизней, и имен,
Затихших на периферии миров
В космической пыли:
Приходит чувство эйфории,
И отрываюсь от земли,
И, уподобившись Икару,
Проткнув Межзвездную парчу,
Припасть к небесному нектару,
В долину Истины лечу.

На  вкус, на запах и на ощупь
Постигну суть  высоких дум,
Поцеловав святые мощи
В гипотетическом саду,
Я подключаюсь к Ноосфере*
Душой и сердцем и умом,
И в чудеса пытаюсь верить –
Весь мир теперь  во мне  самом.
Но  все ж я жалок и распластан –
Червяк вселенной –  человек!
Я придан Бездне для балласта
И помещен в двадцатый век.

Из Мира Огненного** вышел,
Чтоб семь смертей перенести,
Стать благороднее и  выше,
Отцветши, снова расцвести,
Наполнить тонким содержаньем
Пустоты    Хаоса и  Тьмы
И подключаться с  замираньем
К безмолвью  звездной кутерьмы….
Отсюда свыше видно все мне:
Вся ложь и правда налицо
О происшедшем в «Белом доме»
По воле многих подлецов.

***
Белый дом –  не такой уж белый:
Он печально прославился тем,
Что не раз уже  черное дело
Начиналось у этих стен. 
Место двух  за два года путчей,
Место правды и место лжи.
Умереть  здесь выходит лучше,
Чем так мерзко и гадко жить!

Белый дом почернел от горя,
От неправды и от тоски:
Всколыхнулось людское море
Разгулялися мужики.
Обозлились,   остервенели –
И пошла по Москве гульба:
Либо люди не поумнели,
Либо это и есть Судьба…

Бают, мол, не имели права...
Не имели, должно быть... Все ж,
Что же делать, коль  слева,  справа
Издевательства и грабеж?
Говорить у нас есть умельцы,
С ног на голову повернуть.
Громче прочих средь этих Ельцин,
Всколыхнувший вражду и муть.

Победитель и отменитель
Стран,  народов и всех  властей,
Вы дорогу  себе мостите             
На Олимп из людских  костей.
Но наступит  и  час ответа
Перед Небом за ложь и зло,
Перед силами Тьмы и Света
За кровавое ремесло...

За раздрай в Беловежской пуще,
За разврат и  за нищету.
За имущих и неимущих
И за многое на счету...

Белый дом…
Черный дым клубится...
Знать, еще предстоит не раз
На Руси до победы биться.
Белый дом…
Черный дым...
             Мираж...


ГЛАВА 4
"ВЕСЕННИЙ ПОКОС"

***
Я потерялся в этой жизни:
Судьба назначила билет –
Полжизни   посвятить  Отчизне,
Которой нет... Которой нет!

Я до сих пор не верю  в это:
Страдаю, каюсь, и скорблю.
Со всей  влюбленностью поэта
Я Русь как женщину люблю.

Но не как девочку-подростка
За стройность, нежность и красу,
Не как любовницу, а просто
Свое дыханье  ей несу.

Со стороны я вроде брата:
Оберегаю как сестру.
Когда горит костер разврата,
Нельзя пускать ее к костру.

Она ж украдкой ускользает,
Ей в радость греться у костра,
Но дьявол душу ей пронзает...
О! Моя бедная сестра!

Еще я мог бы быть  ей мужем:
Как ни крути, как ни  верти –
Мы  вместе с ней живем и тужим,
И многим делимся в пути.
Не брат, не муж, должно быть,  сын  ей
Я содрогаюсь от того,
Что  взор её когда-то  синий
Не  выражает ничего.

О Русь – сестра, жена и мама!
Чем я могу помочь  тебе?
Идет    неслыханная драма
В раздорах, схватках и борьбе.

Тебя отдав на  осмеянье
Цивилизованным ордам,
Сегодня наши Россияне
Друг друга хлещут по мордам...
             

***
Зонтик-небо лазурной парчи,
Точно шилом, проколот лучом,
И ликуют о  чем-то грачи –
Догадаться не трудно о чем:

О весне, о размахе крыла,
О полете над дымкой мечты,
О любви, о приходе тепла –
Вот, что  видно  грачам с  высоты.

Но я взял  и нарочно плеснул
На мольберт невеселых чернил,
И бурлящую эту  весну
От восторженных глаз заслонил.

Потому, что эскиз этот прост
И банален, по сути, и лжив:
Дым сирени... Но взорванный мост
Посредине России лежит.

Из окопов глядят пацаны,
Им бы  девочек трогать  в лесу!
Но  обещаны сладкие  сны,
И старуха заносит косу.

До любви не достать, не дожить
Многим этим зеленым юнцам.
Жаль, свою жизнь нельзя одолжить,
Да и сам я такой же пацан.

Что  с того,  что я женщин ласкал,
Знаю горечь и  сладость вина?
У весны неприятный оскал,
Если  все-таки  это  весна.

Май  дохнул  на людей холодком,
Здесь нарушен гармонии ряд –
Вот и женщина черным платком
Увенчала нехитрый наряд.

Жуткий слышен из темени крик,
 Но на помощь никто не  спешит...
Из подвохов, из склок и интриг
Мир сегодня раскроен и сшит.

Кудри  зелени – это парик –
Нахлобучка поверх  седины.
И младенец, и древний старик
Перед черным покосом равны.

Погружается в хаос и мрак
И тепло, и любовь,  и  весна.
Не пойму, или сам я дурак,
Или дура вот эта страна...

...Зонтик-небо проткнули лучи
И наткнулись на стену тоски,
Но ликуют о  чем-то  грачи:
Веселятся, как  все дураки...         



***
Я просыпаюсь в семь,
Ты  встал  сегодня в семь,
Мне и  тебе улыбается
В раме оконной день;
Я не такой, как все,
Ты не такой, как все:
Двух одинаковых
Нет на земле людей.

Я сам и царь, и бог,
Ты сам и  царь, и бог.
Вот мы с тобой и встретились
Боги своих идей;
Я воспевал любовь,
Ты презирал любовь:
Двух одинаковых
Нет на земле людей.

Я, несомненно, прав,
Ты, несомненно, прав,
Хоть мы  всегда по-разному
Учимся в мир глядеть;
Я же хотел добра,
Ты же хотел добра:
Двух одинаковых
Нет на земле людей.
И на исходе дня,
На рубеже  огня,
Наши глаза встречаются
Будто бы ночь и день;
Выстрелил ты в меня,
Выстрелил я  в тебя:
Двух одинаковых
Нет на  земле людей...
 
   
  ***
Там, где  выстрелы и    громы
Чья-то жизнь на волоске,
Здесь же сон спокойный, ровный,
Как течение  в реке.

Спим мы  нощно, спим  мы дённо:
Беспросыпно впереди...
Ну,    хотя бы   ты,  Буденовок,
Разбуди нас... Разбуди!

Хорошо мы спим, удобно –
Благодать и божья тишь! –
Все нелепости подробно
Через  сон не разглядишь;

Похоть, ненависть и мерзость
Осуждать  во сне не надо...
А земля меж тем разверзлась:
Вот они –  Ступени Ада!

Пальцы, локти я кусаю:
Русь,  тебя ли я любил?!
Душегуб Шамиль Басаев
Твою душу загубил!

Я обнять тебя пытаюсь,
Я еще  к тебе тянусь,
В полусне  в бреду  катаюсь:
Я тебя теряю, Русь!

Явно это или снится –
Стоны, крики, гнев и плач:
Стала крепостью больница
И  видны в ее бойницах
Дети, женщины, палач!…

Брали штурмом... Без успеха
Занимали этажи...
Вот оно – былого  эхо!
А цена  какая – Жизнь! 

Все  предательски и ложно:
На экране  Галифакс* …
Кто  бандит? И   кто  заложник?
И трагедия, и фарс.

Всех  в заложники отдали
Спящих, теплых – всей страной.
Вот когда они достали
Бутафорские медали,
Награжденных Сатаной...

Будет хлестче,  будет  пуще –
Спите сладко, дураки!..
Потому что как-то в Пуще**
Повстречались мужики.

Не  мудрили,  не гадали:
Разливали на троих...
Вот когда они достали
Разговорчики-то их!
Спим... И мало кто проснулся,
Чтобы видеть – дело в том –
Черным боком обернулся
Взятый штурмом Белый Дом...

Эх!   Когда бы, засыпая,
Вы услышали меня, 
Не  пришла бы мысль  тупая,
Будто враг у нас –  Чечня.

В октябре бы том морозном
Не  засни тогда народ,
Разве был  бы этот  в Грозном
Страшный, черный новый год!

Спим... Народ сомнамбулою
Поневоле как-то стал.
Сквозь туман глядим  в  былое,
И  смотреть не в силах  вдаль,

Потому, что там другие
Муки, гадости и  чушь.
Потому, что –  летаргия! –
Сон и совести,  и душ...

Тяжесть давит всем на веки,
Мысли будто из  свинца...
Просыпайтесь, Человеки!
Снайпер целится в сердца.

Сонных, спящих, мирных, квелых
Расстреляют, расчленят.
В городах,   в деревнях, в селах
Будут новые: Чечня,

Грозный,  Вильнюс, Дубоссары.
Ереван, Тбилиси, Ош...
Спим... Спокойно, как гусары:
Через  сон не разберешь,
Где Буденовок, где Бендеры –
Все испачкано  в крови...
Спим без памяти, без  веры,
Без надежды, без любви...

Спим мы нощно,  спим мы денно:
Беспросыпно  впереди...
Ну, хотя бы ты, Буденовок,
Разбуди  нас... Разбуди!

***
Вы   Влада Листьева*  любили?
За что его убил преступник?
Убили Листьева…  Убили 
Легко, расчетливо, доступно...

Не  все  мне нравилось у Влада.
Ценил  талант. Талант огромный . . .
Засада!  Подлая  засада!
И марш рыдает похоронный...

Мерзавцы! – Бьют по журналистам.
Вчера оплакивали Диму...**
Сегодня жертвою стал Листьев,
Еще  кого-то  завтра  снимут.

Прибавят дел  криминалистам
Из МВД и ФСК.
Не  первый, не  последний Листьев
И снова тянется рука.

Рука бездарного подонка
К крючку  затворно-спусковому,
Чтобы расчетливо и тонко
Хлестнуть больнее по живому...

За  что они убили Влада?
Ответа ждем, уставясь  в телик.
Глупцы... Рабы... Так нам и надо –
Имеем то – чего хотели!

Мы ложь и правду – все смешали:
Не  отличить, где  зло, где благо.
Мы  это месиво  вкушали –
Они меж тем убили Влада.

Мы все невольно  виноваты:
И я, и ты, и  вы – у гроба –
Набрали  в рот воды и ваты,
Когда в стране разлад и  злоба.

Мы  все  стерпели, промолчали
И стали жалкими рабами.
Идем  впотьмах через печали,
Путь устилается гробами...

Мы все под стражей,  под прицелом –
Рабы – заложники режима,
И нас ведут народом    целым
Убить, как Влада или Диму…


* * *
Мир  все-таки странен и  чуден:
То добр, то  внезапно  зловещ он…
Что делаем в мире мы, люди?
Двигаем вещи... Двигаем  вещи!
Мебель и обелиски,
Деньги, тела, идеи
Передвигаем.  В списки
Вписываем злодеев.

Добреньких тоже  в списки,
Место, чтоб обозначить.
То-то хлопот и писку,
Но  не дано иначе.

Возносим и ниспровергаем,
Бунтуем, но и рукоплещем;
А попросту передвигаем
С места на место  вещи.


И на балу, и в бане,
В космосе и в притонах
Двигаем вещи. Лбами
Сталкивают  при том нас.

Точно   зажаты  в  клещи,
Стиснув до боли зубы,
Двигаем вещи... Двигаем вещи:
Мелочно. Пошло. Грубо.

Допустим, что люди убоги,
И жизнь потому не без трещин,
Но, что они делают – Боги?
Двигают вещи... Двигают вещи.

Вселенная –  вещедвижение!
Глядел  я в нее от скуки –
Увидел: мое отражение
Двигают чьи-то  руки...
***
Да и пускай ничуть не страшно,
Но из газет узнал  вчера,
Что где-то там, в Девичьей Башне,
Идет тревожная игра...
В Девичьей башне ходит кто-то:
Незван приходит, не  стучась.
И в час, когда кипит работа,
И в ранний час, и  в  поздний час.

Шаги  слышны. Никто не  видел
Ни плоти  зримой, ни одежд...
Быть может, кто его  обидел
Иль подал  повод для надежд?

Или другая есть причина
Для посещенья старых стен?
И кто он – Женщина? Мужчина?
Блондин? Брюнет? Или шатен?

Зачем он прячется,  таится?
Что нам сулят его шаги?
Быть может, он людей боится?
Друзья мы с ним или враги?

Приходит  он – любитель странствий.
Что нам приносит?  Что берет?
Но параллельное  пространство
Его  глотает в свой  черед.

И это есть недобрый признак:
Не  представляясь никому,
Живет в девичьей Башне призрак
В галлюцинаторном дыму...

Страна великая в упадке:
Разор, разгул, разврат, разбой.
В сомнамбулическом припадке
Живем нелепою судьбой.
Тысячелетье на исходе:
Предвестник Страшного Суда
В Девичьей башне кто-то ходит,
И это правда, господа!..

 

      ЭПИЛОГ

  "НЕПРИКАЯННОСТЬ"

    1
Все  знают всё. Сегодня  все умны.
Раздвоенность на левых и на правых.
Растоптано величие  страны,
И появилась низменность во нравах.

Нежданно на  иных свалилась власть,
Хотя рвались к ней долго, вожделенно.
Машина  завертелась, завелась
И вертят руль направо и налево.
 
Нам   это не  в диковинку уже,
Исход печален двух тысячелетий.
Полегче, рулевой, на вираже! –
Учитывай поправку и на ветер.

А ветры дуют   шквальные в стране,
И, как ни странно,   в этом урагане
Всем ясно  всё. Не ясно только мне,
Зачем друзья становятся врагами?


            2
Раскромсали бездушно Россию
И пустили по миру с сумой,
Но при  этом меня не  спросили,
Не держали совета со мной.

Край мой нежный,  ты снова унижен,
Неумыт, неприкаян, распят!
Даже небо подвинулось ниже,
Обветшалые избы скрипят…

Боже мой, вижу нищие толпы!
И бездушья ликующий джин
Из заткнутой неправедно колбы
Над распятой страною вскружил.

Не могу я смотреть без печали
На творимый у нас  беспредел.
Журавли горько так прокричали,
Лес  задумался и поредел,

И холодные  заморосили
Затяжные дожди, как напасть...
Что ж мы сделали, люди, с Россией?
Почему мы ей дали упасть?

Сквозь дождливости  серые нити
Я ору в неприкаянность дня:
«Поднимите её. Поднимите!»
Но сегодня не слышат меня.

            3
Поделён мир на  белых и красных,
На  зелёных, на розовых,   синих...
Как по лезвию бритвы опасной
По меже я шатаюсь вдоль линий.

И хотя я не юный,   не ранний –
Исходил я и исколесил.   
Это лезвие душу мне ранит,
И остаток теряется сил.


Не приемлю я сборища сытых,
И голодных мне участь страшна...
Для чего ж тебе столько убитых
Соплеменников нужно,  страна?

Эти люди вчера пировали,
А сегодня лютуют гурьбой.
Как над девкой в ночлежном подвале
Надругались они над тобой.

Милый край мой!
И пашни и пожни,   
Над берёзовой рощей туман.
Потому я такой осторожный,
Что мне бластится новый обман.

То-то выползло мрази и дряни
На поверхность и из-под полы:
То измена вдруг  выстрелом грянет,
То шумит  камнепадом хулы.

И гадаем  загадки, откуда ль
Липнет нечисть, как будто пыльца?
Аль забыли российскую удаль?
Басурманам продали сердца?
 
Али нет  сарафановой  стати?
Аль кольчужная слава мертва?
Чужеземцам дозволим и тати
Русский дух развенчать? –
Чёрта с два!