Мне снова восемь лет, я выбегаю из подьезда,
Натягиваю варежки, здороваюсь с тётей Светой,
Что жила когда то по соседству на шестом этаже,
Она угощала меня конфетами, приятная женщина,
Начал собирать из снега неживого человека,
Уже вижу его, толстый, круглый и нелепый,
Он будет одиноко стоять среди зимней метели,
С утра его уже разломают какие то злые дети,
Он будет обречён топтаться на одном месте,
Глядя всю жизнь на облезлую дверь подъезда,
Ему в голову с размаха прилетит чья то нога,
Я вас сильно прошу, не ломайте снеговика,
Катаю три снежных кома, ставлю друг на друга,
Втыкаю по бокам палки, это будут его руки
Два небольших камня, станут его глазами,
А прошлогодняя, гнилая трава будет волосами,
Варежки давно промокли, руки обжигает тепло,
Уже почти его доделал, но нет морковки для носа,
Скрутил конус из тетрадного листа и прилепил,
Такой нос долго не продержится, снеговик, извини,
Он выглядел уже с рождения уставшим, несчастным,
Мне стало жалко его, захотелось обняться,
Я рыдал на его плече, мне уже двадцать три,
Я стоял как кретин на улице среди ночи,
Потом извинился за то что теперь бросаю его
Не тоскуй, толстяк, наверное всё будет хорошо,
Оставил ему сигареты и бутылку недопитого пива,
Снеговик стоял одиноко во дворе и курил,