Тишина. Только розовый плавленный дым
Разливается в мысли мелькнувшей.
Он приходит соленым, глухим и пустым,
Отдышавшись на каменной суше.
Эта суша из камня, холодных снегов,
Что по сердцу болезнью мирскою
Создают бесконечность сердечных оков
И увечья на душах рисуют.
А слова отзвучали в больной голове.
И глаза потупились в позоре.
И вода очернилась в окованном рве,
Будто озеро в брошенном соре.
И уставший взмолился тогда человек,
И подумал: "и мысли сильнее,
Чем я сам. Чем невинность непролитых рек...
С каждым днем вспоминаю - больнее.
Будто тонкая нить прикоснулась ко мне,
Приласкала своей простотою.
И пошел, полетел, разбивался мой снег
В этом новом болотном застое.
Я погиб... Я погиб, допустив ей тогда
Прикоснуться ко мне и обвить.
Я решил: Я не буду так жить никогда.
Я грешил... и кого обвинить?"
Только, может, ты знаешь, читатель родной,
Я не верую в чудо без света!
И касаясь души погубленной одной,
Ей дарую блаженство совета,
Что звучали из уст,
Из которых сама,
Принимала послушное слово...
Я надеюсь, иссякнет зловещая тьма
Под всесильной победой Покрова...
Если боль от оков истомила тебя
И во сне тебя мука сломила,
Ты узнаешь: Что, страшные цепи рубя,
Это небо тебя исцелило!
Если нежная нить приласкала твой дух,
А потом навсегда погубила.
То Любовь может строго наказывать слух
Во спасенье! Любовь все простила!
Уврачует, страдая с тобой обо всем,
Свой спасительный вверив урок.
Человек, ты всегда не один, а вдвоем,
С тобой рядом Вселюбящий Бог...