Внутри вдруг дзинннь… оборвалась струна.
Забьёшься в угол, спрячешься, как в детстве…
Всё это сердце, друг мой, это сердце,
оно везде – из каждого окна,
оно везде – за каждым поворотом, за каждой тенью, выплывшей в ночи,
за ветром, что ударил глухо в окна, за снегом, что уже сошёл почти,
за каждой нарастающей печалью, за ожиданьем вести и звонка,
за этими сутулыми плечами бредущего куда-то старика,
за этой дверью, что давно закрыта, в которую стучишься до сих пор,
и в каждом этом дереве убитом, простившем нам и злобу, и топор –
оно везде – за мнением, за словом, и в этих вот сжимающих тисках
грядущего, тревожного, большого,
и никому неясного пока.