Прислушайтесь! Слова бессвязны,
лохмотья их – холодное жилье,
и мысли обгорелые соблазны
скрывают струпья старой язвы.
Так что ж, друзья, нальем!
Вот, в предвкушение веселья
мы здесь сошлись, что дерева
пустыней алчущею тени,
как в океане острова.
А между нами нить струиться –
струя вина – струя лихая.
Краснеют и бледнеют лица,
и речь бессвязная стихает.
Да, да, нам нечего сказать,
Да, да, нам нечего услышать,
а потому слова излишни,
и остается сон невнятный,
или буянить, но потише.
Так гуляли мы, да не весело.
Много было вина, да не песен.
Вечер долгий был, день давно угас.
И струна, слезя, изошла, змеясь.
Изошла струна, звук застрял в углу.
День давно угас, даром долог был.
На худом, дорогом, да голодном пиру
головушки застудили.
Так молчали, молчали, молчали в упор,
провертев тишину до дыры.
И укором угольев чернеет костер,
да мерцает, горяч до поры.
Да вот все мы без слов пьяны.