Кончаются дрова,
последние поленья.
Весна уже пришла,
а с нею вдохновенье.
Луч солнца обогрел
бумажный лист,
И слог воздушный,
легкий, как батист.
Хороший поэт Николай Благов:
НИКОЛАЙ БЛАГОВ
ЗИМА СТОИТ - ТАКАЯ РОССИЯНКА!
Зима стоит – такая россиянка!
Опять кипит невпроворот пурга.
склонившись,
как над прорубью крестьянка,
луна полощет длинные снега.
Но в эту крутень винтовую,
в замять,
когда на шаг тропинку не промять,
ещё стозвонней вызвездила память
всё, что люблю!
Что надо вспоминать!
Кого припомню,-
сменою вечерней,
повесткой даже удержать нельзя!
И, снявшись с трудовых своих кочевий,
ко мне приходят старые друзья!
Заветреннее лица.
Губы - суше.
И хорошо!
И не о чем тужить!
Недолго нам пришлось о жизни слушать!
Мы, не дослушав, сами стали жить.
И потому сложили эту дружбу!
Не гневайтесь,
что писем не пишу,-
за все грехи,
как в собственную душу,
я вас в деревню детства приглашу!
Приедем –
и под окна любопытных
откуда-то как ветром нанесёт.
Живёт деревня солнечно, открыто,
а уж схитрит –
по окнам видно всё!
- Раскинь нам, мама,
Скатерть – самобранку!
Как ты седеешь!
- Да, метёт пурга! –
Склонившись,
как над прорубью крестьянка,
луна полощет длинные снега!
ПРИШЛА ТЫ ИЗ ВЕСЕННЕГО ЛАЗОРЬЯ...
Пришла ты из весеннего лазорья
Будить и звать, как первая гроза.
Ни неба, ни степей, летящих к морю.
Нет ничего – одни твои глаза!
И веет на меня холодноватым,
Чуть приоткрытых солнцу утром щёк.
Скажи,
Что под улыбкой принесла ты –
Любовь иль просто аленький смешок?
Понять ли мне,
Когда одни глаза я
Лишь вижу – так просторны и светлы.
Какая ты – я ничего не знаю,
Не знаю ничего. Но это ты!
Все дни мои тебе навстречу рвутся,
Светлы тобою ночи сон за сном.
Я вправе, вправе к счастью прикоснуться
Всем ожиданьем, кровью, всем теплом…
И ты пришла – мой услыхала голос –
Простая. Без улыбок и без слов.
И в городе, где пыль о стены тёрлась,
Вдруг задохнулось лето от цветов.
МИКУЛА СЕЛЯНИНОВИЧ
Привычка старая его разбудит рано.
Вон, внюхиваясь в ветер заревой,
на лёгкий свист выходит из кургана
зелёный конь,
поросший весь травой.
И за курганом разговор негромкий.
- Стань в борозду! -негромкие слова.
Вот недалёко скрипнули постромки,
а не дойдёшь,
хоть день иди, хоть два.
Глухой, басистый голос, точно в яме,
то пропадёт ....
Но это наяву -
За плугом вековечными корнями
потрескивает степь, как по шитву.
Позваниванье ровное в просторах,
ворочанье тяжёлых лемехов...
Уткнувшись в берег, слушают озёра
большущими ушами лопухов.
Он приходил,
гляделся в их бездонье,
пригоршнями брал воду родников -
мозлями полны его ладони,
мозолями,
как срезами сучков.
всё поле оглядит он деловито
да смоет пыль солёную с лица.
И ничего,
что отдыха не видно,
и хорошо,
что полю нет конца.
Лишь раздразнила силушку работа.
И что ни день, до звёздного поздна
он трудится,
он кормит землю потом -
со дна, со дна вскипает борозда.
ЛЮБОВЬ МОЯ, ВЕСЕННЯЯ КУПАВА
Любовь моя, весенняя купава,
тебя от глаз, от мира утаю,
чтобы ничьё дыханье не упало
на молодость, на красоту твою.
Цвети, цвети лишь для меня меж нами!
Но я боюсь, решаясь в путь большой:
а если красота твоя не знамя,
не вскинутые крылья над душой,
а если ты обвянешь, встретив бурю,
на землю упадёшь – и не поднять,
и если я украдкой загорюю,
стыдясь несчастье людям показать?
ОМУТ
Над угрюмым омутом,
На круче.
Ради силы,
Ради озорства,
Брату брат выкручивая сучья,
Затевали свалку дерева.
И, отпрянув,
Обмерли у края:
Там, внизу,
Непомнящая дна
Неспокойно кружит колдовская,
Как поминки тёмная, вода.
Будто кто-то плачет
И не плачет –
Синь в потёмках промелькнёт скользя,
Будто кто-то прячет
И не спрячет
Страшно виноватые глаза
Да в такой чащобе
Не в народ е -
Не узнать,
Откуда быть беде.
Кто там ходит,
Места не находит,
Устояться не даёт воде?
И кого,
Как в зыбке,
В синей яме
Под утиный хриплый перекряк
С дрожью виноватыми корнями
Пеленают в тину меж коряг.
Будто кто от неба голубого
Прянул в омут со своей бедой.
Зрячие, -
Как руки у слепого,
Ветви шарят,
Шарят над водой.
Это тальники одни подслушали
Без тумана дымны и седы.
Кулачками детскими припухшими
Поднялись кувшинки из воды.
И ночами сказочными,
Вещими
Ни с чего приснится омут мне
Синей зыбкой,
Колдуном подвешенной
На цепочках золотых
К луне.
ДЕРЕВНЯ НЕ ВСПОМНИТ
Деревня не вспомнит,
Ломая морщины чела,
Зачем и давно ли,
Откуда на речку пришла.
Совсем позабыла,
Поблизости избы крепя,-
Чтоб речка не смыла,
Но в ней чтобы видеть себя.
Босая тропинка
С пригорка бежит до колодца,
Где с небом
В травинках
Вода себе бьётся да бьётся.
Летит косогором,
Тропинки для виду касаясь,
Ещё под надзором
Девчонка, как ливень, косая.
К колодцу для виду,
До дна засмеявшись, припала.
Колодец не выдаст –
Нырнула в кусты
И пропала.
Ведро потеплело,
Ослепла вода
И закисла.
И месяцем белым
На ветке висит коромысло.
И, словно ребёнок,
Ладони плеснув на оконце,
Звенит жаворонок,
Гнездо своё зная да солнце.
Не раз это чудо,
Не раз ликовало в кустах.
На речке запруда –
Замок на хрустальных устах.
И письмами носит
Тревожные стаи в закате,
И листьями осень
Сургучные ставит печати.
ОТ СОЛНЦА НИКОГДА НЕ ЗАГОРАЯ
Книга - "Имя твоё" ;
1968г.
***
От солнца никогда не загорая,
Ты, мраморная, предо мной стоишь.
И лето не встревожит, вызревая;
Сна твоего бестрепетную тишь.
Не погляжу, что ты слывёшь великой ,
Прижму к груди,
Где сердце болью рвёт,
И выпачкаю губы земляникой,
Целуя перепуганный твой рот.
Проснись!
Иль вовсе задохнись в объятиях!
Ты будешь биться у меня в руках,
Пока не станет мраморное платье
Цветущим ситцем в тёплых ветерках.
Заплачешь –
Я твои сцелую слёзы,
Устанешь –
Пусть под сердцем сердце спит.
Как сок весенний сонную берёзу,
Тебя моё дыханье опьянит.
И распушатся робкие ресницы,
Взойдут веснушки, светлые, в слезах,
И заиграют облака и птицы,
И солнце, и подсолнухи в глазах.
Пойдёшь со мной, притихшая невеста,
Минуя звонкий хоровод подруг.
Замесишь хлеб.
Ножом соскоблишь тесто
С натруженных, готовых к ласке рук.
В дому,
Где стены, как живые сосны,
Пропахли хвоей,
Жить тебе дано.
Ты будешь ждать меня.
В подол уронишь косы
И вздрогнешь,
Только постучу в окно.
ОЗНОБ ОСЫПАЛ СНЕГ С БЕРЁЗЫ
Озноб осыпал снег с берёзы.
За прорубь месяцем задень –
И грянут звонницы мороза
На сотни спящих деревень.
Залубенелой речкой к лесу
Такой морозец семенит
Что, как стекло за стеклорезом,
Ему вдогонку лёд звенит.
А как же быть нагим осинам,
Избитым дрожью нутряной?
Подлезть бы к соснам негасимым
Речной прозябшей стороной.
Вот, распускаясь встречным снегом,
Клубок последнего тепла
Катнулся к месяцу по веткам
Из заселённого дупла.
Хотя бы инеем минутным,
Дыханье, ветви приодень!
Крепчает стужа перед утром
Ещё немного – вышел день.
И бьётся он в снегу глубоком
Как сполохи неслышных гроз,
Ты не успеешь в сини окон
Свой мир дорисовать, мороз.
В ТЁПЛЫХ ПРИГОРШНЯХ
В тёплых пригоршнях долины
Запах полыни и хлеба,
Тоненьким ломтиком дыни
Месяц на краешке неба.
Ужина тихое время,
Росной прохлады пора.
Бросив соломы беремя,
Можно прилечь у костра.
Тычется рыжее пламя
В чёрное днище котла.
Валит усталость, как камень,
Дрёма на веках легла.
Руки раскинув большие,
Люди притихли и спят.
Как калачи городские,
Рядом омёты стоят.
* * *
Тяжёлый,
Душный день,
Белоголовый.
Ни каплей не пробрызнут облака.
И вымя над травой несёт корова,
Пыль прошивая ниткой молока.
Как от пожара,
Гул идёт от пасек,
Гудит дорога,
Гул стоит в бору.
А я иду за полднем,
Как подпасок,
Гоню к реке усталую жару.
Иду,-
В руке-
Визгливая талинка,
Гляжу кругом
И думаю любя:
Своё умеет каждая былинка
И, что ей надо,
Знает про себя.
Вот солнце –
Самый светлый огородник.
В усах,
Теплом продышанных,-
Шмели.
Вот небо –
Голубой околоплодник,
Что не обронит вечный плод земли.
И лишь на отдых ветви яблонь вскинет
Осенний ветер,
Пуст и сучковат.
…Как ребятишки пятками босыми,
В садах тяжёлых яблоки стучат.
СВЕЖИМ УТРОМ, РОДНИКОВЫМ, СИНИМ
Свежим утром, родниковым, синим,
не хочу никак я замечать:
лёг на землю первый лист осины -
жёлтая, осенняя печать.
Листья полетели жухлой стружкой.
И в лесу, краснея от стыда,
остаётся девушкой-дурнушкой
только волчья ягода одна.
Что ж, пора!
За небосводом синим,
Там, где вьюг скопилась кутерьма,
Длинным, белым косяком гусиным
дни свои выводит к нам зима.
Окликают журавли дороги,
Крик гусей несётся с высоты...
Лес стоит, укутывая ноги
жёлтым одеялом из листвы.
НИКОЛАЙ БЛАГОВ (1930)
* * *
Никогда не забуду я
мой небогатый,
про меня забывающий край.
Там на спинах коровьих приползают закаты
и заходят под каждый сарай.
Через изгородь вечером хроменький, рыжий
месяц тычется в небо, глупыш сосунок.
Там однажды я ласковый оклик услышал –
чья-то мать позвала:
«Подойди-ка, сынок».
Залатала рубаху мне.
Всё укоряла:
«Весь ободранный».
Гладила доброй рукой
и со вздохами цыпки мои оттирала:
«Все такие вы.
Мой-то был тоже такой…»
День синел,
с подоконников тёк, убывая.
И увидел я в сумерках:
ох как седа!
Я не маленький, знал: на войне убивают.
Но не знал: кто убит — не придёт никогда.
Я от ласки скучал.
Ничего не спросил я.
Был похож или не был —
к чему тут вопрос.
Русым ветром нас всех окатила Россия.
Всех она поводила меж белых берёз.
* * *
Ты стала мной.
Ты — дом.
Ты — город.
И вдруг —
Как дальних станций гул,
Как ветка инея за ворот:
«Не вечно это!..» —
Бог дохнул.
«Не вечно это!..» —
В километры
По рельсам крик твой:
«До свида-а…»
И всю тебя разбили ветры,
Разгрохотали поезда.