Я не одна

               

    «Губы посинели» - сказала мачеха у постели моего отца, закрыв ему глаза… навсегда. Холод в сердце ледяной стрелой. Меркнет свет вокруг дневной. Перехватило горло. Я из дома. Шла туда, куда дорога повела.
    Лес. Не одна я здесь. «Деревца большие, почему молчите?»  - смотрят сверху вниз,   свои ветви опустив.  «Воробьи, не слышу вас!» - тишина в кустах.  Не в силах мне помочь никто. Не в силах летнее тепло сердце бедное согреть.
    Стал уж лес редеть. Калитка  -  здесь была когда-то и забор – от древности истлел. Лишь один штакетник цел, пел он скорбную, скрипя, держась за столб гнилой. И тот стоял уж из последних сил, пощадить ветра просил, не смев покинуть пост священный свой.
    Холмики в два ряда, как домики: с каких времен в лесу густом, вдали села – полдня я шла. Безмолвное тепло. Я не одна. Сердце таяло. Слезы потекли. Припала к холмику, словно к чьей большой груди. Наревелась от души. Чей-то вздох пригнул ковыль. Закат уж плыл. Заметался рядышком сверчок, струн моих меняя тон. Тихий шелест на деревьях сон навеял. У ног свернулось хранимое  тепло. (И о,  ужас бы, но я уже уснула.)  Была так ласкова Луна…
    И лишь только Солнце глянуло с Востока, все лесное население пришло в движение. Тревожно чиркнул Воробей, но утих уж хруст ветвей. Сердце сном обласкано – не боюсь косматого. И змея с змеенышем полюбились мне уже. Бегут с поляночки солнечные зайчики, со мною вышли на тропу – я ухожу.
    А в струнах солнечных лучей пел мне, верно, соловей.