Моя бабушка
Крестьянская семья
Ч. 1
Ей в отца привелось удаться,
Говорили, что к счастью лик,
При крещении, глядя в святцы,
Как положено, нарекли.
Дорогая расти, Агафьюшка,
Богом данная первая дочь -
Лапоточки да сарафанишко,
Да крестьянская в теле мочь.
И пошла в лихолетья многие,
И в эпоху вписалась жизнь -
В годы сладкие, в годы горькие
Пять сынков у неё родились.
Кровь родимая, моя бабушка,
Богатырского рода дочь,
Одолеешь сто бед, Агафьюшка -
Есть крестьянская в теле мочь.
Называла мужа « Полишенька»,
Всё сработать по дому мог,
Да за счастьем ходило лишенько -
Революций и войн каток.
Запалюч на работу Полишенька,
А не дали взрастить сынов -
По доносу забрали, видишь ли,
Обвинили перед селом.
Грамотей он один в деревне был -
Приказали: «будь полицай».
А когда революцию сделали,
То попал под донос подлеца.
Сгинул бедный на стройках «века»,
Навсегда разлучён с семьёй.
И печник, и столяр, и пекарь -
Работяга, мастеровой.
А потом война уводила
Друг за другом сынов на фронт,
В сорок третьем Егора убила,
А второй инвалидом придёт.
Остальные малы, недорослы ,
На плечах у неё с войной.
Да, держались тогда колхозы
Бабьей силушкою одной!
И казалось: мир ею вертится,
Даже Бога изъял супостат.
Жизнь терпением бабьим мелется,
Видно, так небеса велят.
Обязательно будет лучшею,
Ты готовься к ней, не ропща,
Весь народ у нас - запалючий,
Врозь, семейно и сообща!
Кровь родимая, моя бабушка,
Богатырского рода дочь,
Нареченная миру Агафьюшка,
Есть крестьянская в теле мочь.
От тебя - одно завещание -
На терпение и доброту,
Чтоб пришло в семью непечальное -
Счастье скромное, по труду.
Поминаемая потомками
Богатырша, краса очей,
Коренная - не шла сторонкою,
Ломовая - без помочей.
Отступало горе горючее!
Ты попробуй такой овладей
На работу, как муж, запалючая,
А желанья всегда в узде.
Кровь родимая, моя бабушка,
Богатырской земли ты дочь,
Нареченная миру Агафьюшка,
Есть крестьянская в теле мочь.
Немыслимое испытание
Ч.2
Сколько силы ей было «дадено»!
Силы духа - семье служить,
А за жизнь проявлено набело
Драгоценных сокровищ души.
Вот однажды военной ночкою,
После дённых колхозных трудов,
Вышла Гаша корову Дочку
Подоить, напоить сынов.
Обернулась кормилица, слыша
Стук ведра да засова щёлк,
Из дверного проёма вышел
За хозяйкой голодный волк.
Чуть не бросился да наткнулся
На огонь материнских глаз,
Встал, как вкопанный, Дочка грузно
У стены, вздохнув, поднялась.
И застыли напротив друг друга.
Между ними моргасик тлел.
Покачнулся он от испуга,
Будто, охнув, от страха сел.
И уставились, не мигаючи,
Зверь с крестьянкой, глаза в глаза.
Огонёк метался над баночкой.
А меж ними - молний зигзаг.
Ко всему был готов зверина:
Ведь голодному нет преград,
Он бы кинулся ей на спину,
Да она не отводит взгляд!
Вечность выстроили секунды,
Матерь Божья застыла в углу,
Неподкупные строгие судьи
Поместили весы на полу!
У вражды каждый равно правый,
И победный тут клич… ничей!
Он готов для подлой расправы,
А она - ради жизни детей!
Материнской любовью ведома -
Не поддаться, не уступить!
Трое младшеньких спали дома.
Двум работа - фашистов бить.
На смерть дрались где-то сыночки,
Чтоб фронты не сползали вспять.
И она должна так же, прочно,
Крепостною стеной стоять!
Упиралась взглядом горячим,
Силясь дикому донести:
Не видать ему здесь удачи,
И с добычею не уйти!
Показалось вдруг: зазвонили
Все небесные колокола,
Волка очи её слепили,
Расступалась ночная мгла!
Раньше срока утро вставало,
Потрясённая схваткой, Луна
Небеса заре уступала,
Чтобы зверя спугнула она.
Ветер вполз, шевельнул солому,
Ярость страх уняла до конца.
Если мать - вся защита дому,
В ней две силы, её и отца.
Вышла Гаша с полным ведёрком,
Под мерцанье последних звёзд -
Молоко было горьким - горьким,
Да седыми пряди волос.
Пядь — древнерусская мера длины, изначально равная расстоянию между концами растянутых пальцев руки — большого и указательного. 1 пядь = 1/12 сажени.
Агафья Лыкова
Судьба её семьи
Ч. 3
По – старинному нареченная,
Родилась в 45 –м году,
А в 30-м семья с отречением
Уходила, почуяв беду.
Жить не дали по-старообрядчески,
От Советов Лыковы в лес
Подались, потому что всячески
Изгалялся над верой бес.
Край безлюдный, глухой,
на Саянах,
Где кедрач осыпается зря,
Берег дальнего Абакана
Обжила для себя семья.
Тут Агаша без сверстниц,
без сверстников,
Приняла от родителей мир,
Заменяли молитвы ей песни,
Лес пугал, развлекал, учил.
Вроде было нехитрое счастье:
Подсмотреть, как резвится зверьё.
Но хотелось кому-то «Здравствуй!»
Ей сказать, когда день настаёт.
И хотелось не только белкам
Протянуть в ладони орех,
А столкнуться вдруг с человеком,
Чтобы был он прекрасней всех.
В диком мире и зло прямое -
Сильный слабого пожирал.
Ум пытливо и беспокойно
Зёрна доброго добывал.
Всё, что Библия рассказала,
Подтверждало слово отца.
Так доверчивость постигала
Мироздание и Творца.
Было четверо их у родителей:
Саввин, Дмитрий, Наталья, она,
Работящие, домовитые,
На таких бы стояла страна…
Быт со строгостью был налажен,
Только младшенькой больше прав,
Потому что любили Гашу
За весёлый и смелый нрав.
Ей - охотничать, плавать, строить,
Да за шишками на кедрач
Лазать – дело очень простое.
Ну, а плакать? Не слышали плач.
Век затворничества всё длился,
Где спокойно в таёжном краю,
Абакан, словно время, лился,
И берёг героиню мою.
А когда к концу приближался,
Над заимкой, в таёжной глуши,
Вертолёт вдали показался.
Удивились:
- Кому тут жить?
Огород разработан вручную.
На болоте проложена гать.
- Кто-то жизнь себе выбрал лесную.
- Староверы. Чего тут гадать?
Говорила с пришельцами прямо,
Воспитанье сказалось и дар.
Умерла уже матушка - мама,
Братцы старились, тятя был стар.
Предложили переселение –
Обветшалое бросить жильё.
Братья, мира хлебнув, заболели,
Отжила и сестрица своё.
Смерть явилась легко и просто.
Где покоилась мать, на холме,
Три могилы взошли на погосте,
И отец расхворался к зиме.
Пригласили к родным Агафью,
Хоть и поздно дорожки сошлись,
Тётки, сёстры, племянники, братья,
Как положено, отозвались.
Так впервые она побывала
В незнакомой родной стороне,
Поезда, самолёты видала,
И вела себя храбро вполне.
Телевизор смотрела, в храме
Службу слушала, не дыша,
Да крестилась двумя перстами,
Как привыкла её душа.
Перестали теснить староверов
И готовы даже беречь.
По-старинному, плавно, напевно,
Словно речка, текла её речь.
Удивляли грехи людские -
В воровстве погрязла страна.
- Тяжело Президенту России,
Губернатору не до сна.
Обо всём по-библейски судила –
Да по опыту жизни лесной:
- Нет над душами большей силы,
Кроме Божьей любви одной!
Было много в газетах шума,
Новостей – как горшков в печи!
Задавали вопросы умные:
- Как прожить в лесу? Научи.
Отвечала предельно честно,
Не кривила душой ни в чём,
О себе, что Христова невеста,
Что вернётся в отшельничий дом.
- Буду жить, как наказывал тятя,
И, молясь за себя и за всех,
Попрошу у Христа благодати,
Чтоб простил вам невольный грех.
.
Сила духа отшельницы
Ч.4
Карпа смерть ещё не скосила,
Он тихохонько угасал -
В новый дом Агафья носила
Многочисленные туеса.
Изготовленные из тонкой,
Из берёзовой гибкой коры
Короба, сундучки, плетёнки -
В них запасы для зимней поры.
Всё одна, что под силу бригаде
Настоящих сибиряков,
Рыси, волки - лесные бродяги,
Растерзать бы могли легко.
Заплясали седые метели,
И мороз затрещал круговой,
Всё одна. Только рыскали звери,
Нависал леденящий вой.
Но работающий умело
От беды всегда защищён,
И участье людское грело
Да одна молитва ещё.
И при солнышке, и под звёздами,
По- старинному, искони,
Клала крест и молилась:
- Господи,
меня, грешную, сохрани!
Когда тятя был призван Богом
В лучший мир, отслужив своё,
Рядом с ней геолог безногий
Тоже выстроил зимовьё.
Ерофей стал её собеседником,
А с речами короче зима.
Предлагал помочь по-соседски,
Не позволила - всё сама.
На двери своего жилища,
На листе «а – четыре» - формат
Написала для тех, кто отыщет,
Что её здесь постройки стоят.
Слову верила. Ведь не знала
Ни предательств, ни лжи людской,
И обиды не собирала -
Не скопила вины никакой.
Волонтёров в тайгу глухую
Доставляет к ней вертолёт,
Будто жилу нашли золотую –
Интерес имеет народ.
Да, сокровищ в лесах немало
Но дороже людским сердцам:
Как ты, женщина, устояла,
Человеком осталась там?
Богатырша… Никак иначе
Невозможно её назвать
На Руси такие не плачут,
И таких там не сосчитать.
Две Агафьи в моём сердце
Ч.5
Это имя - Агафья, Агата,
К нам на Русь от греков пришло
И значений своих не утратило -
«Хороша и мудра». Что ещё?
Залюбуешься героинями,
Сердце каждой - добра ковчег,
И за то оно Богом хранимое
Вечность вечную, а не век!
Заблужденьям ума не отданы,
С ношей жизненной на плечах,
Драгоценные дочери Родины
Соли соль и начало начал.
Не таким ли наследством выпрямить
Можно наших судеб черты?
Нам бы только в себе не вычернить
Душ потомственной чистоты.
Две реальные героини поэмы: Моя бабушка Шевченко( по мужу Ряполова) Агафья Петровна , вторая – Лыкова Агафья Карповна, отшельница, родившаяся и выросшая в Саянской тайге , в
Хакассии, 1945 г. р., в семье староверов Лыковых, Акулины и Карпа, которые в 30-е годы прошлого столетия убежали от мирской жизни и нашлись только в 1978