Я - громогласный ангел Божий,
и я - оборванный прохожий,
презрен для гегемона дня.
Сей гегемон одет в Версаче,
прописан на рублёвской даче
и всё жирней – за счёт меня.
Я ж всё бледнее и худее:
в России - новой Иудее -
благая весть сошла на нет.
Народ в рассеянье подался,
а в душах тех, кто здесь остался,
мечтой маячит Новый Свет.
И в мир иной никто не верит.
Двуногих здесь мудрее звери,
на бойню прущие гуртом:
“Грех прошлой жизни мы отплатим,
близки к божественным объятьям,
в которых нам и свет, и дом.”
Корова говорит корове:
“Я пролила немало крови
в Варфоломеевскую ночь.”
Корове вторит бык с акцентом:
“Я был у КГБ агентом,
угробил собственную дочь”.
“А я была конквистадором”.
“А я... я был тореадором”. -
другой покаялся бычок.
О Боже, всё перемешалось,
палач и жертва, страх и жалость.
Что, кости в Лету и молчок?
Когда ж конец коловращенью?
Неужто к вечному отмщенью
приговорил Ты, бедных, нас?
И Бог ответствует беззвучно:
“Творил вас и люблю поштучно.
И рай для каждого из вас
по нраву, вкусу и по вере
готов. И к этой высшей мере
вам приговор - лишь только к ней.
В пасхальные вольются чаши
святым вином страданья ваши.
Я не забыл Моих детей!
Я сам страдаю вместе с вами.
Какой-то сбой, видать, в программе.
Но мы починим Бытие
все вместе, как в семье ведётся!”
Шепчу, прищурившись на солнце:
“Да будет царствие Твое!”
9 июля 2011