В глухой деревне на три хаты,
Дед с бабкой век свой доживал.
Встречал рассветы и закаты
И ждал известный всем финал.
Но видно Богу так угодно,
Чтоб дожил он до ста годков.
За жизнь он повидал довольно,
На Зимний шёл, среди братков.
Царя он помнил Николая,
Как Ленину глаза закрыл.
Досталась вот судьба такая.
И худо ль, бедно, век прожил.
Но вот беда, слегла старуха.
Наверное, пришел черёд
Сходить ей с жизненного круга,
Который день не ест, не пьёт.
На ту пору в соседней хате
Мужик жил, медик отставной.
Он деду свойский был приятель,
Его и пригласил к больной.
Тот долго щупал, долго крякал,
Диагноз выдал, наконец.
-Ты вот что, дед, её б оттрахал,
Ведь видно сразу не жилец.
И получив, пинка под зад,
Был изгнан медик-шарлатан.
-Пусть попаду за это в ад,
Последний долг я ей отдам.
Пока совсем не околела.
Успел лишь лампу погасить,
Как молодой исполнил дело
И на крылечко, покурить.
Сидит, корит себя и плачет.
Пора наверно звать попа.
Вдруг слышит, в доме кто-то скачет,
Ох, чудо, бабка ожила.
И что-то там под нос мурлычет,
Цветастый сарафан надела.
-Подай-ка, дед, мне с полки спичек,
Блинков чего-то захотела.
И сразу шумно стало в доме.
А дед присел и загрустил.
-Я вспомнил то, как Ленин помер,
А я же мог его спасти.