* * *
В аптеке Шлезингера
пахнет резедою,
сигарами
на мраморном столе,
остывшим кофе,
горькою судьбою
и Маяковским с Эльзой Триоле.
И поезд медленный
ползёт в закате алом.
Гудок далёкий,
как собачий вой…
Истерикою пахнет
и скандалом,
любовью гибельной и страстью роковой.
Вот отстучат
колёса монотонно.
Скрип тормозов
протяжен, словно нить…
Уже выходит
Лиля из вагона
и ничего нельзя переменить.
* * *
Елена Андреевна нынче рисует.
Давно самовар на крылечке ворчит.
И хмурится Бунин, – всё курит и курит.
А Телешев что-то всё больше молчит.
Идёт сотворенье, и всё это значит
Сейчас на этюде появятся том:
Двое мужчин под лампой висячей
Вечерней порою сидят за столом.
И сумерки синей завесой повисли: –
В окне отражения так глубоки…
Как плавны движенья восторженной кисти,
И плавно движение кисти руки.
Она улыбается, трогает локон –
Далёко-далёко закатный дурман…
И смотрит очами с такой поволокой,
Как будто в озёра ложится туман.
Ангел озера
Где вечерний свет ложится
На берёзы чередой,
Ангел озера кружится
Над притихшею водой.
Ангел милый, что ты хочешь?
Что бормочешь, как во сне…
Ты чего услышать хочешь
В потаённой тишине.
В тишине, у края ночи,
Восстаёт видений рой…
Ты кого увидеть хочешь,
Освещённого зарей?
Все ушли. Всё побросали.
Кое-где видны следы…
Видно, женщина босая
Шла по краешку воды.