Мой мир уютен, как старый шарф, растянут и запылён,
В нем даже можно еще дышать простуженным февралем
И стрелки движутся не спеша, и кажется веком час.
И я не знаю, кому дан шанс прийти сюда после нас.
Мой мир уютен, как старый склеп, привычнее, чем тюрьма.
Гадай на пепле и на золе, когда же уйдет зима,
Когда сквозь яростные снега прорвется весенний свет,
И не спеши меня убеждать, что скоро теченье лет.
Мой мир уютен, я стар и слеп, но чувства мои честны:
Мой нюх уверен, что мне не след пощады ждать от весны,
Она коварна, как сотня змей, хитра, как пять сотен лис,
И кроны ив, подчиняясь ей, за дверью моей сплелись.
Но снег мой чист и невинно бел, и мир мой покорно спит,
Я погружаюсь во тьму - в себе она мой покой хранит,
Капель и слякоть за гранью дум, дубовую дверь закрой.
Все это внешний, ненужный шум, зовущий тебя с собой.
А я останусь внутри, один, несломленный и седой.