Этот страх, эта бессонница, эта
невозможность совпасть с душой,
отсутствие света,
мысль, родившаяся в ночной,
смятый, как простыня, период
и скатившаяся по щеке,
этот климат,
эти буквы на языке,
этот стрекот секундной пики,
пробирающейся до нутра,
эти поиски калитки
до утра, -
надоели, осточертели,
расшатали до тошноты
как качели
над бездонностью пустоты,
мои нервы; распотрошили
мое сердце; прилипли, как
банный лист, или
как мотив, или как в горах
эхо нудное, и пробрались
в этот стих, как червяк в орех,
чтобы морщиться всех заставить,
почти всех.
Июль 2002 г.