Сегодня пью в тоске один вино,
Но поделюсь, коль крови мне нальёте.
Своей крови. Чужая – смерть на взлёте.
Я пью один, я кровь не пил давно.
И вам меня возможно рассудить.
И, рассудив, уйти в покой покоя.
Забывши о проклятьи алкоголя,
кровавые я буду вина пить.
Их краснота понятна и бездушна.
Пьянит и давит гаденькие слёзы.
И что мне бури, штормы, ветры, грозы…
Я стограммовочкой возлюблен и прокушен.
Я так влюблён, в любви граню безумство.
Я ненавижу – злости бью челом.
В пустой вселенной королём-сычом.
Дар наблюденья – свято место пусто.
Не долго пустовать способна синекура.
Не закушу-запью сто грамм, а закурю.
Потом я оседаю и парю.
Но, лишь другим видна моя культура.
О, Бахус мой, тебе пою я песнь!
Доволен сил твоих я мышеловкой.
Себе казался божию коровкой.
А оказался старый, пьяный пень.