Как ангел на зеркальном фотоснимке,
Смывая дней усталых круговерть,
Она явилась в оснежённой дымке,
Необратима, как Любовь и Смерть.
И всё бледней рассветные поляны,
Где, истекая кровью, Люцифер
Запечатлеет грозно и туманно
На Древке Жизни лучшую из вер.
Но ты мой ужас и моё всезнанье
Не различи, когда блеснёт Весна,
И скомканным восторгом узнаванья
Запнётся обречённая струна.
И тот, кто прокляв сумерки закона,
Бежал к Любви, но дрогнул и остыл,
Взойдёт в ночи, как вещая колонна,
Впивая пульс безчисленных светил.
И Феникс обернётся Василиском,
Бросая чёт и нечет под удар,
Но не обманет на исходе близком
Своей свободы леденящий жар.
И Тот, о ком молитвенно вздыхали
Оракулы безвременных веков,
Мелькнёт в толпе на утреннем вокзале,
Слезами недоношенных оков.
Изгнанник-Царь, ликующе-безкрылый,
Как вестовой у запертой двери,
Он изречёт с какой-то тайной силой
В глухую щель израненной Зари:
Я здесь, я твой, всевидящее Солнце!...
И вкось, как опрометчивый мустанг,
Неукротимой Свастикой вернётся
Её колен точёный бумеранг.
Никита Фролов
Февраль 2014