Герда под подушкой хранила букеты цветов полевых,
Пока Кай не ступил на тропу войны утром понурым тем,
С того времени сотни, пусть хромых, глухих и больных,
Вернулись в семьи, запили да позабыли смерть насовсем.
Герда держит с тех пор под подушкой стальные ножи,
Минуло двенадцать вёсен да одиннадцать грозных зим,
Ответов на письма не будет, хоть тысячу журавлей сложи,
Но огонь свечей в её окнах всё ждёт, этот огонь негасим.
Герда видит чистое небо и глубокие воды Каевских глаз,
Видит их дом с кустами прекрасных белых да алых роз,
Каждый, кроме неё, поверил, что всё накрыл медный таз,
Она после этих слов достаёт из души десятки заноз.
Герда поёт колыбельную каждый раз перед тяжким сном,
Верит, голос её вливается молоком в горло больное Кая,
Ей кажется, будто он сидит перед ней и пьёт крепкий ром,
Празднуя возвращенье домой из снежного усопшего края.
Герда когда-то носила под своим юным сердцем их сына,
Только в обитель пришёл прискорбный да безотрадный час,
Страшно описывать, что тогда с милою Гердой было,
Видит она лишь во сне: сын перед ней, красив, долговяз.
Герда за эти года постарела в разы и снега белее стала,
Она скоро дождётся, её ненаглядного Кая вернут домой,
Его гроб будет жутко открыть, смерть над ним колдовала,
Только Герда прижмётся губами к щеке родной.
23.02.14