Закат погасили, как окурок,
Душу выбили, как ковёр.
Куда ещё гаже, куда ещё?..
В рубище на пожарище.
Голую на кровать. Остёр
Любой коготь, а чей вот:
Волчий, курий -
Оно важнее.
За жаждами - вожделения -
Кто взял быстрее, тот,
Он не очень нервный,
Он слаще, покладистее, нежнее,
И потолки низки, и вдребезги -
Перья, перья!..
Пыль, кровь, мазута, пот -
Не жизнь, а калейдоскоп.
На выбор первично-животный закрась досуг
Полоской учёб, сна, рождений, смертей, работ
И кайся на выбор, что я, мол, всё смогу...
Раб или робот.
Все всех обманывают, дают,
И юг любой - по-любому в итоге юг,
И мясо съедобно...
Каннибализм. Но...
Когда я тебя не съем,
Но буду послушно кроить быка,
С его охлаждённой на костяных руках,
Думая, что то ты. И как мне, подумай, как
Не посилить людоеда в собственной голове?
Потом
окажется, что и ед, и ёб,
И то, и другое уютно моё. Моё
Шоколадное оперение,
То ли крыльица, то ли шерсть,
Это страшно, что кажется -
Жизней шесть,
А ты и не кот, не смельчак,
ты человек.
Атавизменно неудобно
Светлая мысль тревожит -
Миленьким колокольчиком
На фоне фабричных залпов.
О крышу тушило закаты,
Кто-то взбивал ковёр,
И тысячи тысяч солнц
Не греют.
Я приучусь молчать
И кормить из руки волчат,
Чтобы выросли поскорее,
И чтобы большие волки
Выли на фонари,
Как могут они лишь повыть,
И тёрлись о руку холкой.
Я просто хочу детей.
Нежных, своих детей,
Но в мире, где все добры
Рожать людоедам - плохо.
Закат погасили. Всё.
Пора спать. Пора ком и сна.
Вытри руки и ляг на пол.
Оле-Лукойле в форточку занесёт
Случайно.
И никого.