Ей страшно, ведь тело – предатель,
не раз уже взятый с поличным.
В окошке её запотелом,
скисая, усталый закат,
последние силы истратил,
свалился кулём безразличным,
и небо давно расхотело
себя отдавать напрокат.
Она ненавидит больницы,
неоновый запах приёмных
покоев, стерильных ковчегов,
где каждый медбрат – юный Ной.
А мне – непременно вменится
в вину, под воздействием бромных,
попытка поспешных побегов.
Ну что же поделать со мной!
Я знаю, что тело – кувшинка
изысканной амфорной формы,
растущая гибко и жадно,
светящаяся изнутри
огнём каждой алой кровинки.
И я ухожу непокорно
из чистой палаты прохладной
в пожар заполошной зари.