Вновь на Лысой, на горе
В снежном лютом декабре
Шабаш, нечисть, собирает,
Души кроткие смущает.
И пошла, пошла потеха,
Много шума, много смеха.
Сумасшедшие старушки
День и ночь пекут ватрушки,
На последние гроши.
Старый мир ломай, кроши.
Вам сторицей отдадут,
Будет и ярмо и кнут.
Челядь хлопает в ладоши,
Эйфория! Вон из кожи.
Спину в поле гнет Восток,
Запад – в медный дует рог.
Скальды бесятся на сцене,
Угодить бы! Рожи в пене,
Ну, рабочие лошадки!
Гимны их приятно сладки.
Ведь за это (в том и суть),
В Евровижен, светлый путь.
Отшумело после святок.
Весь Крещатик, рыж от тряпок.
Боров в кресле, кум при месте.
Не утихла только ведьма,
Всем повыдрать хочет бельма.
С хамством данным, этой даме –
Управляет дураками.
Белобрысая кума – чин довел –
Сошла с ума. Настрочила
Сто указов, и бомонд
Сражен заразом.
Не поймет он, где искусство?
Было, все…, а стало пусто!
В трансе бедные старушки,
Проку не дали ватрушки.
Наградили лишь Параску,
Дали орден ей под Пасху.
Остальным – шаги навстречу,
Подставляйте только плечи.
Лямки сшиты, плуг готов,
Для безмозглых, дураков!
2005. г.