Лет десять назад,
на железнодорожной станции
распродавал книги
странный человек
по фамилии Менделеев,
по кличке «Платформыч».
Я приходил на платформу
пообщаться с народом
и центром этого действа
была скамья,
заваленная книгами.
Длинный худой «Платформыч»
вышагивал, словно цапля,
вокруг скамьи, и, завидев меня,
заранее улыбался.
Когда я подходил,
он как бы продолжал прерванный
разговор:
– Я зашёл в Думу и говорю ему…
(Он каждую неделю ездил в Думу
Со своими идеями).
Подходили электрички, останавливались,
и толпа народа
обтекала нас со всех сторон.
Приехал философ Потапов,
полноватый, с палочкой и без жены.
Приехал Витька Шмкулер,
мой одноклассник, – и начал вспоминать,
как он прижимал девку в парке
лет сорок назад.
Приехал Борис Объедков,
похожий на корейца, –
бывший разведчик-международник.
Приехал фотограф Рождественский
с тяжёлой сумкой…
(Он сделал мне несколько «моноклей»
и теперь я увлекаюсь пикториализмом).
Приехал поэт Марк Ляндо
с женой Татьяной и с сыном Данилой.
(Марк знаменит тем,
что он мой старинный друг,
а его первая жена –
композитор Софья Губайдулина).
Около нас вертелся подвыпивший бомж:
он прикладывал к уху спичечный коробок
и делал вид, что разговаривает
по мобильнику.
Стайка молоденьких дачниц с гитарой,
и с ними вертлявый паренёк.
Девочки предлагали попробовать чипсы
и пели бардовские песенки.
«Платформыч» давно уже пропал куда-то…
Потапов получил квартиру.
Витька Шмуклер еле ходит.
Боря Объедков отравился водкой
и умер в сарае.
Рождественский утонул в малаховском озере.
Марк Ляндо пишет мемуары.
А девицы, наверное, повыходили замуж.
Грустно.
Осень…
Возьму-ка я «Никон» и сделаю
несколько пейзажей
в духе моего любимого Сислея.
Ноябрь 2012