На даче был оставлен в ноябре
лохматый пес, на зиму, очень верный.
Стальным цепком прикован к конуре,
все прятал нос от холода наверно.
Хозяин напоследок дал мослак
и две краюхи ломанного хлеба.
Идет зима, но я ведь не слабак.
Завыл Малыш в седеющее небо.
Совсем один в округе никого,
лишь воробьи да юркие синицы,
с ветвей смеясь, глядели на него,
а он хвостом вилял, не думал злиться.
Мороз пришел не заставляя ждать,
багровым цветом вспыхнула долина.
Вот в это время приезжала мать
и накормив, ходила по калину.
С утра услышал крики вдалеке,
пустился в лай, но подарил прощение.
Купались люди в ледяной реке.
Как быстро пол зимы... идёт Крещение.
В убогой будке приютил котов,
а сам - на улицу, смотреть на звезды.
В который раз терпеть и ждать готов!..
Как больно, видеть у собаки слезы.
Звенящий март прогнал печаль-тоску,
точила сердце и сожрать пыталась,
как гниль-труха сосновую доскУ,
что во дворе под снегом провалялась.
Он задремал, когда
раздался писк
от тормозов - хозяина машина!
И небеса пронзил счастливый визг.
Да, радости у пса была вершина!
- Привет, Малыш! С гостинцем я, смотри...
Не приезжал... Прости, дружочек, Глеба.
В грязи лежал мослак, а снегири
гурьбой клевали две краюхи хлеба.