на тверди веер, японский зонт от солнца, но, скорее для представления театра теней. на тверди танец актера Кабуки, рассекающего самурайским мечом узел гордиев железнодорожных путей. пассажиры высыпались из вагонов взметнувшихся поездов, зависли в позах, повторяющих изгибы бра тусклых и люстр. вниз головой, вниз животом, вниз мыслями. притяжение звезд ослабнет вот-вот и на землю прольется дождь из миллионов тел, высохших, словно соцветия клевера, заложенных между страниц, ставших гербарием душ.
путешественницы и путешественники, мы ждем, когда взмах веера освободит нас из плена, но веер искусства раздувает огонь сильнее, зонт становится солнцем застывшем среди камней, брошенным, уязвимым, потерянным, а меч возвращается в ножны. сталь, рассекающая плоть, не в силах убить демонов наших, не в силах пронзить тень. тень, свисающих вниз головой, читающих поэзию гор и вод по дороге к смерти. на тверди танец и эхо многоголосое, пытающееся обратить внимание Создателя на замысловатые, театральные па человека, ставшего станционным смотрителем или мерчандайзером в супермаркете.
Он находит отражение бога в зеркале.
Он выкалывает ему глаза.
Он взлетает огненным шаром в ночное небо.
Он ищет лицо с пустыми глазницами.
Свое лицо, затерявшееся во Времени.
Он верит, что на утро проснется зрячим.
Он верит в прозрение.
Он шаман, рассеивающей по ветру пеплы,
Сожженных страстей и чувств.